Высокий счет

А за столом сидели друзья Строева, как видно, не первый час. Старательно делая вид, что не замечают вошедшего хозяина дома, они обращались к его фотографии:

— Ваше здоровье, Виктор Петрович! С днем рождения!

Стало неловко. Как же это вдруг о собственном дне рождения забыл? И обрадовался: а вот друзья не забыли!..

Не только руководители приходили к градирне. Далеко за пределы ТЭЦ разносилась слава о работе коммунистов, и под вечер тянулись сюда строители: одни — поучиться, другие — полюбопытствовать.

Побывал на градирне и Тугров.

Скажи ему кто-нибудь, что он завидует Леониду, — поднял бы такого на смех: есть чему завидовать! Но душу щемило: не его, Тугрова, включили в бригаду коммунистов, а Леньку. Ясное дело, бригадирствовать там есть кому, а рядовым Тугрова поставить нельзя, это все равно что разжаловать, но вот, поди ты, щемило: без Бойцова не обошлись, без Тугрова обходятся!

— Схожу посмотрю на Леньку, — объяснял он друзьям. — Довыдвигался, добегался, своего рода человек, угодил в воду! Пойду выражу ему мое сочувствие…

Но Леониду на градирне сказал иначе: задержался, мол, а сюда дежурка позже приходит, вместе поедем домой.

— Сейчас, Арсений, еще три щита. Для ровного счета.

— Валяй, я подожду. Разве Тугров не понимает?

Но ждать в сторонке было не в его характере. Он помог Леониду взвалить на спину щит, хотя тут же подумал: «Зря сунулся, только ноги промочил». Но ведь и Ленька, и остальные весь день тут бултыхаются! И еще отметил про себя Тугров, что дежурка пришла, а никто к ней не побежал. Сознательные собрались, есть на что с интересом посмотреть…

Уже в фургоне дежурки Арсений вытащил из кармана четвертинку нагревшейся и от этого достаточно противной водки, сам пригубил и Леню заставил отхлебнуть.

— Раз уж у тебя фронт, принять сотню граммов — естественное требование обстановки, а то налицо возможность схватить простуду и воспаление. Работаете вы здесь красиво, Леня, однако… Давай я тебе анекдот расскажу: кончают ребята свою довольно среднюю школу, и учительница задает вопрос — кто кем хочет стать? Половина метит в космонавты, остальные — в инженеры и в доктора, причем лучше бы в доктора наук. А один паренек режет впрямую: хочу, говорит, в пенсионеры.

Леня громко рассмеялся, и Тугров взглянул на него в упор:

— Смешно? Да, но только на первый невнимательный взгляд. Бесконечной чередой, в поту и труде проходят молодые годы, и лишь тогда, когда нет уже у тебя особых потребностей, приходит долгожданное пенсионное обеспечение. Нет, нужно наоборот.

— Кто же тебе даст пенсию в тридцать лет? Этакому быку!

— Зачем непременно пенсию? Можно и умней. Портрет на Доске почета видал? Тугров! В газетах читал? О Тугрове! Скоро Тугрова за одну фамилию будут оплачивать по высшей марке и в президиумы сажать. А ты? Жизнь, Ленька, коротка, и зря ты суешься во все дырки. Ты на своем законном рабочем месте, не давай себе отдыха, добивайся, чтобы тебя заметили, в пример поставили, дали достойную квартиру и полное признание. А там можно и отдохнуть, не насилуя свои умственные и физические способности, все блага тебе по привычке пойдут.

— Сеня, это что же — герой на короткую дистанцию? Когда будет опыт, умение, сноровка — в кусты? Дурацкие твои речи! Да и сам ты разве так живешь?

— Так! Вот выбьюсь в самые заметные — и хватит, филонить начну, купоны буду стричь!

— Не верю, — тихо ответил Леонид. — Ты лучше.

Уезжала на сессию Марика, но столько событий происходило вокруг, что я спохватился лишь дня за два до ее отъезда. Друзья и подруги Марики, прощаясь, огорчались:

— А как же диспут о широте взглядов, о дружбе с природой, о человеке будущего? — спрашивал Леня. — Ты же сама предлагала, ты основной докладчик! Может быть, твой отъезд можно отложить?

— Ах, без тебя Арсений на мне не женится, — совсем уж нелогично сетовала Оля. — При тебе еще мог бы жениться, хоть с досады… Или ты что-нибудь придумала бы… Возвращайся скорей!

— Марика, а наше рацпредложение? Неужели ты уедешь, не дождавшись результатов?

Узнав, что Марика уезжает, Тугров собрался проводить ее до аэродрома. Но Марика обманула его, уехав вместо среды во вторник. Она опаздывала, мы едва застали ее междугородний автобус. Пользуясь исписанной конституцией вокзалов, я расцеловал ее, но сказать успел только одно: «Пиши!»

И еще смотрел вслед автобусу, когда до моего плеча дотронулся Вася Кудрин:

— Вам не на автозавод? А то садитесь, довезу. За так довезу, попутка.

Он распахнул дверцу своей новой машины с шашечками такси на боках. Был он по-прежнему круглым и румяным, как колобок, успевший уйти и от бабушки, и от дедушки. Едва набрав скорость, спросил:

— Куда же Марика уехала?

— В Ленинград, на сессию.

— Вернется?

— Да, обязательно.

И вдруг мелькнуло сомнение: вернется ли? Уж очень обстоятельно прощалась Марика со всеми.

— Слыхал я, в общежитии она живет? — не унимался Вася.

— Да, в общежитии.

— Ушла, значит? Я так и думал, молодежь теперь вся такая, никакой благодарности. А что, слыхал я, опять каких-то чертежей на заводе недостает?

— Не знаю. Проект приходит частями, но в срок.