Высокий титул

— Теть Паш, ну при чем тут Басов?! Работать-то надо, а где — наше дело солдатское…

— Он, Басов, при всем! Ишь чего надумал: такого соколика — в кальер запровоторил! — она сердито забормотала что-то себе под нос, загорбилась и присела у стола, сложив узловатые руки на коленях.

— Кому-то и в карьере надо быть, а я по всем статьям для него кстати! К молоту-то с детства дедом приучен!

— А-а-а… Тебя не уговоришь. Попей-ка молочка вечорошнего, я в кухне на столе поставила глечик… Рубаху-то, поди, гладить надо? Я сейчас утюг принесу!

— Молоко — дело! А рубашка у меня в норме, и утюг я себе этот самый еще на прошлой неделе купил!

— Вона!

И пока я пил теплое, сладковатое молоко вприкуску с домашним хлебом, тетя Паша вздыхала и глядела на меня жалостными глазами. Потом спросила:

— Что ж ты — не думаешь, стало быть, с нами вместе жить? Боковушка пустует, Прошка с Маврой цельными днями на работе, а ты как ломоть отрезанный… Женился бы, а? Мне ить тоже на два двора суетно душу делить.

— А ты не дели. Живи себе, как жила… И хоть холостяцкая жизнь моя неуютная, да все лучше, чем с Прохором вашим лясы точить! Не люблю я его! Хитрый он, нудный и… не знаю, как его и понимать-то! Не раскусил пока что…

— А чего его понимать! — отмахнулась тетя Паша. — Искал Никита подешевле жита, овса купил — овес немил, ячменя купил — ячмень постыл, кинулся на горох — животом слег, кукуруза-то и ничо — хлеб не испечешь, жита бы кстати — деньги истратил!.. Вот и вся Прошкина хитрость. А что нуден — то нуден! Да ить оно стерпится-слюбится, как говорится, а?

— Это — кому как! А я терпеть не приучен, да и нет в том никакой нужды… Ну, мне пора!

Тетя Паша легонько поднялась, засуетилась у двери:

— С богом, Феденька, разгуляй-ка грусть-тоску — глядишь, холостяцку-то жизнь поскорей невзлюбишь!.. А ежели бельишко грязное есть, давай постираю, а не то — Мавре скажу!

— Спасибо! Потом как-нибудь…

Она провожала меня до калитки:

— Ишь ты — спасибо! Эка! Из его шубу не выкроишь, ни дом не построишь!..

Глава десятая

А клуб назывался теперь Домом культуры. Я бы даже не посовестился бы назвать его дворцом — светлющее двухэтажное здание, простроченное у парадного входа гирляндами электрических огоньков. Да и внутри его была роскошная отделка со всякой резной и лепной утварью, с колоннами в просторном фойе и рядами мягких театральных кресел у стен. Говорят, Басов не торговался — Дом культуры влетел в копеечку, зато отстроен был за полтора года.

…Танцы были в самом разгаре. По крашеному полу фойе шаркали ноги в туфлях и туфельках и даже сапогах (это прикомандированные на время уборочной страды, шоферы из города пижонили наизнанку, лихачили не только за баранкой, но и здесь «держали городскую марку»).

Визжала радиола, хлопали входные двери и спинки кресел — парни и девчонки сновали из фойе во двор и обратно, разодетые что ни на есть по последней моде: мини-юбочки и макси-брюки. Но я заметил также, что девчонки, усевшись в кресла, по исконной сельской привычке натягивали свои юбчонки на круглые, плотно сведенные коленки и пялились на меня — «нового жениха», а я досадливо думал: «Небось укорачивали юбчонки-то ради этих коленок, вертелись у зеркала и, поди, поддергивали их в обратную сторону!..»

Я так и стоял у входа «белой вороной», мне даже пить захотелось, но на бачке с водой не было кружки. Минут через пять она появилась, но из нее перло самогоном, так что напиться не было никакой возможности. Не успел я отойти от бачка, как кружка снова пропала. Видимо, ребята «развлекались» за углом и «посудина» была в ходу…

Я увидел всех своих «уставших мальчиков» из карьера. Трое из них сочиняли на ходу замысловатый твист, причем корячились так, что от них убежали напарницы, но они солировали сами; выкидывали новые и новые коленца.

«Ладно, циркачи! Завтра разберемся в карьере, а вечером погляжу, как вы тогда затвистуете…»

Петька Кулик возился у радиолы, сладко жмурился, как хлебосольный хозяин перед гостями.

Откуда-то вынырнул Димка и подошел ко мне:

— Пойдем сядем! Здесь за простой не платят…

Мы уселись у стены почти рядом с дверью, и Димка тотчас принялся пояснять мне, что, мол, вон та рыжая Нюрка ходит (в смысле — дружит) с Ваней Рязанцевым, а вон та коротышка Симка — с Семеном из гаража, симпатяга Клавка пока ничейная, Катьку тоже можно запроводить, хоть она и занятая, но Васька Горин — лопух лопухом, и Катьку отбить можно запросто… К Юльке лучше не соваться — поступила в заочный институт ли корчит из себя студенточку, а студенточки, мол, знаешь какие?.. То-то! Про них даже в песне одной поется… Но на его, Димкин, взгляд, Юлька дура, каких поискать: сватался агроном из Ростовской области, так не пошла, а он женился на почтальонке Вальке, и теперь Валька, даром что конопатая, а королевой ходит… Добавил еще, что в Ростовской области, видно, с девками туго, раз агроном ихний рад Вальке, как ста рублям новыми…

Так по очереди он перечислил мне всех девчат, но споткнулся на одной, чем-то выдающейся среди других…

— …Эта? Ладно, я тебе лучше вон про ту…

— Не любишь эту?