Высокий, царственный и сварливый

— Хорошо, — он отпустил мою руку, и я сразу же соскучилась по грубому теплу его кожи. — Я знаю, что церемония пушечных выстрелов ещё впереди, но постарайся отнестись к этому спокойно. И…если в какой — то момент ты почувствуешь боль, обязательно скажи Шехрияру…или мне.

— Даже если это означает, что люди заметят, что что — то не так, и будут задавать вопросы? — спросила я, как только обрела дар речи. Отчасти это было обвинение, но я также проверяла эту неизвестную версию Карима. Мне нужно было знать, каким бы ни был его ответ.

Он скривился, но это было такое быстрое подергивание губ, что я бы не заметила этого, если бы не наблюдала за ним так пристально.

— Твое здоровье важнее, Эсмеральда.

Мои уши настолько привыкли слышать, что мысли и мнения других людей значат больше, чем я, что им потребовалось некоторое время, чтобы осознать его слова. Но он не скрывал, что имел в виду то, что сказал. Я чувствовала это нутром.

Слёзы хлынули быстро и горячо, как и боль облегчения в моей груди. Но я быстро опустила глаза на свои руки, отказываясь плакать.

Это было всё, чего я когда — либо хотела. Знать, что я всё ещё в какой — то степени важна для него. Что он всё ещё немного заботится о своей младшей сестре, даже если…

— Эсмеральда, я…

Моё внимание привлекло напряженное выражение его лица, его глаза казались остекленевшими и встревоженными. Он открыл рот, но ничего не произнес. Затем он снова закрыл его и, покорно вздохнув, откинулся назад.

— Я…уверен, что принц Кай ждёт тебя, и тебе нужно готовиться к церемонии, как и мне, поэтому я пойду. Помни, что я говорил о том, чтобы не напрягаться.

Было очевидно, что это не то, что он хотел сказать, но я не буду настаивать. Я просто кивнула и посмотрела ему вслед, бросив последний взгляд через плечо.

Потребуется гораздо больше, чем одна охота за сокровищами и неловкий разговор, чтобы исправить восемь…нет, одиннадцать лет испорченных отношений, что бы ни говорил каждый из нас. Было нанесено слишком много ущерба, между нами образовалось расстояние в несколько миль.

Хотелось бы мне, чтобы одно объятие и улыбка могли бы всё исправить, как будто этого никогда и не было.

Глава 25

Кай

Было уже за полночь, когда я снова вошел в свою спальню после девяти часов празднования.

Это было блаженство — наконец — то услышать абсолютную тишину вместо кричащих толп, постоянной болтовни и смеха слишком большого количества людей. Конечно, не забудем про пушки. Я всё ещё слышал эхо семидесяти пяти залпов, звенящих у меня в ушах. Не то чтобы церемония пушечных выстрелов была плохой или что — то в этом роде, но это было самое шумное празднование, и Фэй был прав. В большой толпе и большом количестве шума мой социальный заряд разряжался со скоростью света.

Наконец — то вернуться в своё пространство было облегчением. Ещё большим облегчением было снять контактные линзы и принять столь необходимый душ. Но самое большое облегчение пришло, когда я вышел из своей комнаты и увидел Эсмеральду, идущую по коридору, она ослепительно улыбнулась мне и бросилась прямо в мои объятия.

Ничто не сравнится с облегчением от того, что она рядом со мной, её тепло и сладкий аромат пионовидной розы наполняют каждую клеточку моего тела, и я знаю, что она снова в безопасности и счастлива. И моя.

Сегодня вечером я не буду делиться этой радостью. Даже если ночная стража и дворцовый персонал проявили осторожность и позаботились о том, чтобы оставить нас наедине, когда увидели, что мы бродим вместе.

Не выпуская Эсмеральду из объятий, я практически потащил её обратно в свою спальню, наслаждаясь тем, как она хихикала мне в грудь.

— Итак, это твоё тайное логово, — сказала Эсмеральда, выходя на середину моей комнаты.

Я закрыл за собой дверь и запер её, пока мой взгляд скользил по её маленькой фигурке, в то время как её взгляд скользил по пространству. Я с трудом сглотнул, тепло разлилось по моему телу.

Она и её гребаные пижамные шорты и топы доведут меня до смерти. Хотя сегодня вечером на ней был чёрный трикотажный джемпер поверх шелка сливового цвета, который идеально подчеркивал её теплый золотистый оттенок кожи, а длинные, слегка влажные волосы ниспадали на плечи.

— Можно я тут осмотрюсь? — спросила она, бросив на меня широко раскрытый взгляд через плечо.

Я промычал в знак согласия и ткнул пальцем в оправу своих очков. Пока она зачарованно оглядывалась по сторонам, я лениво подошел к изножью своей кровати с деревянным каркасом и балдахином.

Моя комната не сильно отличалась от той, в которой она жила. Тот же кроваво — красный ковер, карнизный потолок с большой люстрой из золота и хрусталя. На стенах были три картины, на каждой изображены три мои лошади, все были нарисованы Фэем. Двери справа от моей кровати вели в ванную комнату и гардеробную, и там, где у Эсмеральды в верхнем углу стоял туалетный столик, у меня был деревянный комод в тон моей кровати с большим прямоугольным зеркалом над ним.