Высокий Утес (СИ)

За всей этой суетой я и не заметил, как Шайены покинули место сборища дикарей и убрались в свои кочевья. Через пару дней после этого в лагерь прибыла делегация команчей. Видимо, их вожак предложил Высокому Утесу отправиться в военный поход. Вождь охотно согласился и кайова, не мешкая, собрались в путь. Почему-то меня не покидала настойчивая мысль о том, что они собираются ограбить какое-то американское поселение. Жаль было тех людей, что подвергнутся налету. Но сам факт близости цивилизации будоражил меня. Я дал себе слово, что сбегу, а если неудача настигнет меня, какой-нибудь дикарь пристрелит. Может, даже Маленький Жеребенок. План побега я собирался обсудить с Диком и Сайманом, но не удалось. Единственным свободным днем того периода моей жизни был тот, в который становище посетили команчи. Почти все члены племени с замиранием сердца ждали решения вождя и свои дела побросали. Однако в тот день думы о побеге, свободе и цивилизации голову мою не посетили. Я спал, как убитый, восстанавливая силы, которые ежеминутно тратил в течение почти целого месяца. Восстановить их полностью, конечно, не удалось, но я и этим был доволен.

Во время перехода я то и дело собирал бизоньи лепешки для разведения костра, вычищал копыта лошадей кремнем, наблюдая за тем, как в разные стороны разлетаются искры. Это было мое единственное развлечение. Приходилось выполнять приказы пяти-шести человек на день. Иногда меня просили наловить степных кроликов. Занятие, конечно, интересное. То, что Джон Абель лет десять назад назвал адреналином, эта маленькая охота повышает. Но мне тогда было не до этого. Я очень скоро снова измотался, превратившись в аморфное существо, едва передвигавшее ноги и поднимавшее руки. Порой я слепнул на оба глаза, терял следы кролей. Один раз, помню, даже упал в обморок. Саймон выручил, кроля поймал сам, привел меня в чувства и позволил самому вручить животное Крепкому Вязу - тому самому индейцу, которого вождь когда-то бранил за неуважение ко мне. Степные кролики, эти мелкие грызуны, те еще бестии. Царапались, кусались. Один из них чуть не отгрыз мне палец. Они мне напомнили меня в тот момент, когда я был взят в плен. Тоже ведь брыкался, даже пленившего меня сына вождя ударил. "Что же случилось? - думал я, - Утратил норов? Страсть к свободе пропала?". И от этих мыслей становилось совсем плохо.

Мои ожидания не оправдались. Когда люди Высокого Утеса достигли лагеря вождя команчей, Зимней Вороны, оказалось, что они собираются идти в поход на тонков - индейцев еще более диких, чем кайова. Я был настолько истощен, что понятия не имел, в каком месте нахожусь, не мог сориентироваться. Не самая большая речушка, должно быть, Педерналес, широкая равнина. Все, что помню. Я ждал встретить, наконец, цивилизацию, но, вместо этого, вновь столкнулся с дикостью. Одно лишь успокаивало: с уходом воинов забот станет меньше, работы поубавится.

На Маленького Жеребенка, гордо глядевшего вдаль, уверенно сидевшего на спине великолепного скакуна, я смотрел с ненавистью. Его отца в тот момент я также ненавидел. Единственным явно сочувствующим мне индейцем в том лагере был Зимняя Ворона. Не знаю, быть может, он разглядел во мне некий потенциал, хотя я сильно сомневаясь. Я был измотан, и в тот момент напоминал скорее вконец загнанного мула, чем юношу, у которого есть шанс стать воином. Но, тем не менее, команчи к пленникам относились совершенно иначе, не так, как мои угнетатели. Огромный народ команчей на половину состоял из захваченных в плен американцев, мексиканцев и их потомков. И именно поэтому, очевидно, они так многочисленны.

Охранять немалое стойбище остался небольшой отряд из двадцати воинов команчей и всего двух кайова, которых звали Кривое Копье и Сломанный Нос. Делать этим двоим было нечего. Разведчики дружественного племени со своим заданием по осмотру окрестностей справлялись превосходно, а заняться, по сути, больше было нечем. Вот они и гоняли меня почем зря. Работы, конечно, поубавилось, но приказы этих двух лодырей были такими дебильными, что порой хотелось схватить палку и продырявить этой палкой их пустые головы. Как то отвести лошадь в один конец лагеря и вернуть обратно, набрать собачьих отходов и на голову высыпать, собрать и разобрать типи. В общем, заставляли заниматься абсолютно бесполезной чушью. Приходилось подчиняться. Благо, очень скоро все это им надоело, и они от меня отстали. Через день собрались на охоту и отправились искать бизонов вместе с тремя команчами.

Я был рад, как негр, получивший вольную. Понимал, что мое блаженство продлится недолго, а потому наслаждался каждой минутой. Тут-то я и решил обсудить с ребятами план побега. Когда я поделился с ними своими мыслями, они посмотрели на меня, как на умалишенного. Дик спросил прямо: "Ты идиот?". Что мне было ответить? Похоже, он был прав. Саймон, парень смышленый и, в общем-то, добродушный, отпустил ему хорошенького леща и обратился ко мне:

-Могу понять тебя, Дастин, но и ты пойми нас. Если мы будем пойманы, они отрежут нам ступни, а может, еще что хуже учинят.