Высокий Утес (СИ)

Несмотря на то, что этот спор был решен не самым крыше сносящим способом, (а вождь был способен и на такое), меня в тот момент изумила мудрость этого человека. В этом споре он словно бы изучил душу каждого оппонента и вынес справедливый вердикт. Он мог решить конфликт еще проще, сказав правду в самом начале. Но решил узнать, кто из его воинов страдает склонностью примерять на себе чужие заслуги и красть чужую добычу. Ни сказав более ни слова вождь вернулся в свое типи.

В тот день от Маленького Жеребенка я услышал историю о том, как вождь вызволил его и его мать из рук известного мексиканского головореза. Об этом знало каждое племя на территории Техаса, Нью-Мексико, Оклахомы, Арканзаса и, даже, в Мексике. Мистер МакКинг рассказывал мне о чем-то подобном. Помню, мне понравился персонаж этой истории - отважный воин, готовый ради своей принцессы и наследника пожертвовать всем. Оказаться рядом с этим героем было, конечно, интересно, но в мечтах своих ожидал я иной встречи.

Мне велели вымыться. Я искупался в Ореховой реке, после чего меня одели в чистое. Индейская рубаха, леггины и мокасины мне приглянулись. К пленникам, как мне было известно, обычно относятся с презрением. Кайова же умели каким-то невообразимым образом, пусть и в редкие минуты, совмещать презрение и заботу лично ко мне.

Кажись, я уже много упоминал о том, что меня удивляло в тот день. Что ж, удивление совсем не поубавилось, когда Маленький Жеребенок привел меня в свое типи. Было необычно видеть, что у этого юноши, в его-то годы, уже имеется свое собственное жилище! Помнится мне, для того, чтобы получить какую-нибудь хибарку в Далласе, приходилось уплатить хорошенькую сумму, пройти через какую-то там документацию и прочую юридическую лабуду. Здесь же все было намного проще. Ожидая возвращения Маленького Жеребенка, женщины, из отскобленных за пару месяцев шкур, соорудили для молодого воина типи. Кстати, с данной задачей индеанки всегда справляются быстро и ловко. Обстановка в самом жилище, к моему очередному величайшему удивлению, была уютной и, чего уж греха таить, уникальной. Мне эта самая обстановка очень понравилась. От сквозняков и прочих неприятностей типи предохранялось подкладкой, которая крепилась к шестам. Эта подкладка идеально сохраняла тепло. Когда мы только входили внутрь, я заметил, что снаружи типи было расписано различными и, действительно, красивыми узорами. Мы с ребятами из Далласа частенько играли в индейцев, и свои "шатры" разрисовывали, как могли, всю душу вкладывали. Но наши "шедевры", ни в какое сравнение со здешними не шли. Точнее, и рядом не валялись.

В отличие от остальных, это типи было довольно скромным в размерах, ибо предназначалось, максимум, на двух человек. Уж не знаю, чья это была инициатива поставить палатку для одного юноши, - его отца или самого юноши, но сделали все изящно.

Там была всего одна постель, что представляла собой разостланную на земле бизонью шкуру с шерстяной подставкой для головы, напоминавшей подушку. "Милостивый" господин предоставил мне тонкую подстилку, чтобы я не спал на голой земле. В подстилке этой кое-где зияли прорехи. Но я и на такой комфорт вовсе не рассчитывал после страдальческого путешествия к лагерю.

Маленький Жеребенок заснул быстро. Едва только завалился на постель, тут же отправился в блаженный край сновидений. Я же лежал, ворочаясь, еще около часа, или даже больше. Сон все никак не приходил. Порой на глаза накатывались слезы. Печальные мысли я пытался отгонять, но безуспешно. Смириться с таким поворотом судьбы было очень сложно. Но я понимал, что рано или поздно, это придется сделать. С такими тяжкими думами я и заснул. Мне приснился тот индеец, что пытался хорошенько дать мне по затылку, когда я ударил Маленького Жеребенка. В моем сне этот воин срывал скальпы американских солдат и, почему-то, не переставал выкрикивать мое имя, которого не знал.

III

Говорит Бурый Медведь

Жизнь человека - великая тайна. Я встречал многих белых, которые говорили, что человек - хозяин своей судьбы. Это неправда! Все мы - во власти Великого Духа. Все мы - его дети, и он правит нашей жизнью.

Я думал, что всегда буду жить рядом с нашим великим вождем, Высоким Утесом. Но Великому Духу было угодно иное. Я не имею права упрекнуть его в этом. Я лишь могу рассказать вам, белым, о том, чего потребовал от меня Податель жизни.