Высоко над страхом

— Сейчас, сейчас, погодите, с мыслями соберусь. — Галина подняла белую, полную руку и потерла лоб, словно в изнеможении. — Я понимаю, что это важно. Сейчас. В общем, где-то незадолго до гибели Гриша пришел вечером домой задумчивый весь. Поел молча, с детьми играть не стал, сел перед выключенным телевизором, в темный экран смотрит, думает о чем-то. Я спрашиваю: «Что-то случилось?» А он отвечает, что в порту происходят странные вещи. Против начальника, против вас то есть, что-то затевается.

Я фыркнула еще, мол, тебе-то что за дело? А он отвечает: «Не права ты, Галинка, — это он меня так звал, Галинка. — Нельзя жить по принципу «моя хата с краю». А начальник наш мужик хороший. Правильный мужик, дельный. Мы с ним хорошо будем жить. И заказы у нас будут, и зарплата, и развитие. Не то что при Матвееве. Надо только ему немножко помочь. А эти гады, наоборот, ему мешают».

— Какие гады? — Иван напряженно слушал ее рассказ, делая зарубки на память. Каждое слово казалось ему важным.

— Я тоже у него спросила, какие гады? А он ответил, что не понял пока. Но то, что вас ударили по голове, ему не понравилось. Я спрашиваю: «Как по голове? За что?» А он отвечает: «В том-то и дело, что не за что. Несильно ударили, вроде как попугать хотели. Я тут повыяснял кое-что, но все равно ничего не понял. Сижу вот, думаю, зачем ему это надо?»

— Кому «ему»? — не выдержала теперь Лида.

— Да не сказал он. Я руками замахала, говорю: «Гриш, не лезь ты в чужие разборки. Потом окажешься крайним и виноватым. Ты простой работяга, на таких, как ты, всегда всех собак вешают».

— А он? — Иван подался вперед, внимательно слушая рассказ.

— А он только рукой махнул. Что, мол, никуда я не лезу. Я просто понять хочу, какая падла воду мутит. И делать я ничего не собираюсь. Понаблюдаю только. Донаблюдался. — Галина бессильно заплакала. Крупные, по-детски круглые слезы падали у нее из глаз на сложенные на коленях руки. Она не вытирала их, безучастно глядя в одну точку и позволяя слезам без помех выносить на поверхность неизбывное ее горе.

— Дети-то где у вас? — спросила Лида, лицо которой сморщилось от сочувствия.

— Старший придет сейчас, к другу ушел ненадолго. Я отпустила. Детское сердце от горя надорвать тоже ничего хорошего. А младшие у мамы моей. Я ведь даже готовить не могу. Открою холодильник, и сразу мысль, что сварить, что Гриша любит. А потом вспомню, что ничего ему уже не нужно. Дверцу закрою и плачу.

— То есть получается, что Гриша видел, что в порту происходит что-то странное, и решил вести свое расследование? — уточнил Иван. — Что же он ко мне не пришел. Дур-рак.

— А вот такой он был. Не хотел ни на кого напраслину возводить. Ему сначала удостовериться было надо, а потом уже с кем-то своими сомнениями делиться.

— Галя, — Иван задал самый главный вопрос, который мучил его все последние дни. — А почему Григорий вообще в порту той ночью оказался? Ему ж там совершенно нечего было делать. Он тебе-то что сказал, когда уходил?

— Так то и сказал, что я полиции уже рассказала. Он пришел с работы как обычно, малую из сада забрал. Поужинали мы. А часиков в девять он и говорит: «Галя, вечерничайте без меня да спать ложитесь, а мне на работу надо съездить». Я удивилась, говорю: «Зачем? Что у вас, заказ ночной?» А он отвечает: «Ну да, заказ. Я сегодня телефонный разговор один любопытный услышал. Так что заказ, несомненно. Хочу разобраться». Я в крик, мол, опять лезешь, куда тебя не звали. А он говорит: «Не кричи, Галя. Мне Ивану Михайловичу подмогнуть надо. Это недолго». И уехал.

— Какой заказ, Галя, зима на улице.

— Так и я удивилась. Но плюс же был, река не встала, я и решила, что, может быть, корабль какой пришел на ремонт.

— Я ничего не понимаю, — в отчаянии сказал Иван. — Не было никакого заказа. Чей разговор он мог слышать? О чем? Зачем в порт сорвался аккурат перед самым пожаром?

— Господи, ну все же понятно, — заявила Лида. Иван с Галиной в изумлении посмотрели на нее. — Слово «заказ» он использовал в переносном смысле. Тебя заказали, Иван. Пожар заказали. Гриша услышал разговор, из которого было понятно, что ночью в порту должно что-то произойти. Может быть, даже слово «пожар» в разговоре звучало. Человек, который это обсуждал, был Григорию хорошо знаком, он очень удивился и не поверил, что этот человек может замышлять недоброе, поэтому перед тем, как рассказать об услышанном разговоре, он решил своими глазами посмотреть, что будет происходить в порту. Он приехал, увидел, как преступник поджигает док, но выдал свое присутствие. И тот, чтобы замести следы, убил опасного свидетеля.

— Зачем поджигать пустой док? Это же дикость, бред! — заорал Иван и тут же осекся: — Извини, Галя.

— Не знаю, — призналась Лида. — Но факт остается фактом. Док сожгли, Гришу убили, а ты сейчас пытаешься во всем этом разобраться, несмотря на то, что Новый год и больше всего на свете тебе хочется уехать домой в Питер.