Высокое окно

Он открыл глаза и посмотрел на банкноту. Он улыбнулся.

— А теперь давайте поговорим о дублоне Брэшера, который кто-то пытался продать вам.

Его глаза чуть расширились.

— О! А что, кто-то пытался продать мне дублон Брэшера? И зачем же им это понадобилось?

— Затем что они нуждались в деньгах, — сказал я. — И они не хотели, чтобы им задавали слишком много вопросов. Они знали или разузнали, что вы занимаетесь этими делами и что здание, в котором находится ваш офис, — это грязный притон, где может происходить все, что угодно. Они знали, что ваша контора расположена в самом центре коридора и что вы — весьма пожилой человек, который вряд ли станет совершать лишние телодвижения — по состоянию здоровья.

— Похоже, они знали очень много, — сухо заметил Элиша Морнингстар.

— Только то, что им было необходимо для дела. Так же, как вы и я. Тем более что разузнать все это несложно.

Он залез мизинцем в ухо, поковырялся там и извлек кусочек серы на ногте. Затем небрежно вытер палец о пиджак.

— И вы заключили это только потому, что я позвонил миссис Мердок и спросил, не продается ли дублон Брэшера?

— Именно. Она и сама так полагает. И это логично. Как я уже говорил, вы должны были знать, что монета не продается. Если вы мало-мальски ориентируетесь в этих делах. А я вижу, вы ориентируетесь.

Он чуть наклонил голову, не более чем на дюйм. Он не то чтобы улыбался, но выглядел довольным, насколько может выглядеть довольным человек в таком воротничке.

— Вам предлагают монету, — продолжил я, — при подозрительных обстоятельствах. И вы не прочь купить ее — но недорого. Но вы хотите знать, откуда она. Правда, если бы вы даже убедились, что монета краденая, то все равно купили бы ее, если бы смогли выторговать по дешевке.

— А я смог бы, да? — Он как будто несколько скис.

— Конечно, если вы толковый перекупщик. А я полагаю, вы именно такой. Покупая монету задешево, вы в то же время страхуете прежнего владельца от окончательной потери. Он всегда будет рад переплатить вам за возвращение дублона. Так всегда делается.

— Значит, Брэшер Мердока похищен, — резко сказал он.

— Не цитируйте меня, — попросил я. — Это страшная тайна.

Он чуть было не принялся ковырять в носу. Но вовремя спохватился. И вместо этого зажмурился и резким движением вырвал волосок из ноздри. Он поднес его к глазам и принялся внимательно рассматривать. Потом посмотрел мимо него на меня и спросил:

— А сколько даст хозяин за возвращение монеты?

Я подался вперед и подарил его туманным взглядом.

— Тысячу. А сколько дали вы?

— Мне кажется, вы очень смышленый молодой человек, — сказал старик. Потом он весь скривился, подбородок его затрясся, и грудь заколыхалась вперед-назад; раздались звуки, какие издает выздоравливающий после тяжелой ангины кочет, пытаясь кукарекать.

Мистер Морнингстар смеялся.

Потом смолк. Лицо его снова разгладилось, и глаза открылись — черные, хитрые, проницательные.

— Восемьсот, — сказал он. — Восемьсот за не бывший в обращении дублон Брэшера. — Он фыркнул.

— Чудненько. Монета при вас? Вы остаетесь при двухстах чистой прибыли. Удачное дельце: быстрый оборот, приличный доход — и никакой головной боли.

— Она не здесь, — сказал он. — Вы что, меня дураком считаете? — Старик вытащил из жилетного кармашка старинные серебряные часы на черной цепочке и скосил на них глаза. — Скажем, завтра в одиннадцать утра. Приходите с деньгами. Есть у меня монета, нету ли — но вы мне симпатичны, и я организую это дело.

— Договорились. — Я поднялся с кресла. — Однако мне еще надо получить деньги.

— Не новенькими банкнотами, пожалуйста, — почти мечтательно сказал он. — Двадцатидолларовыми бумажками. Если случайно попадется одна-другая пятидесятидолларовая — не страшно.

Я усмехнулся и направился к двери. На полпути я повернулся, подошел к столу и оперся на него ладонями.

— Как она выглядела?

Его взгляд стал пустым.

— Девушка, которая продала вам монету.

Его взгляд стал еще более пустым.

— О'кей, — сказал я. — Это была не девушка. У нее был сообщник. Как он выглядел?

Он поджал губы и снова сложил кончики пальцев вместе.

— Это был мужчина средних лет, коренастый, ростом около пяти футов семи дюймов и весом около ста семидесяти фунтов. Он представился Смитом. На нем был синий костюм, черные ботинки и зеленые рубашка и галстук. Из кармашка торчал коричневый носовой платок. Волосы темные с проседью. На макушке — лысина размером с долларовую монету, на щеке внизу — шрам длиной в два дюйма. Кажется, слева. Да, слева.

— Неплохо, — сказал я. — Как насчет дырки в правом носке?

— Я забыл снять с него ботинки.

— Вопиющая беспечность с вашей стороны.

Он ничего не ответил. Мы просто смотрели друг на друга — пытливо и немного враждебно, как новые соседи. Потом он снова рассмеялся. Пять долларов, что я дал ему, так и лежали на столе перед ним. Я быстро протянул руку и взял их.

— Они вам не понадобятся, — сказал я, — раз уж речь зашла о тысячах.

Он резко оборвал смех. Потом пожал плечами.

— Завтра в одиннадцать, — сказал он. — И без фокусов, мистер Марлоу. Не думайте, что я не сумею защитить себя.