Высокое стремление: судьба Николая Скрыпника

Н. А. Скрыпнику инкриминировались не просто политические ошибки, а «грубые антиленинские националистические ошибки», чрезмерное раздувание национального вопроса (коммунисты ведь считают его важным, но не главным – производным от вопросов о классовой борьбе, власти рабочего класса, и эту тонкую грань преодолевать нельзя, не рискуя впасть в национализм).

Упомянуто было о «смазывании роли Ленина и Сталина в разработке и развитии теории национального вопроса». Особенно стоило напомнить о Сталине, ведь в редакционной статье «Пролетария» как-то случилось, что о нем «забыли». Однако времена были уже «не те», подобная «забывчивость» могла дорого стоить, и поэтому спешили застраховаться.

Собственно, в документе что ни слово, то самый страшный криминал, которого вполне хватило бы на самые радикальные «оргвыводы». Отметить стоит разве что два момента (больше потому, что они просто не встречались в предыдущих документах). Николай Скрыпник, кроме всего, обвинялся еще и в том, что «выдвинул и пропагандировал так называемую теорию национал-большевизма», а его «грубейшие теоретические и политические ошибки» «по сути переросли, в последнее время, в определенный националистический уклон от ленинизма».

Николая Алексеевича не было в живых, а его дело обрастало такими новыми элементами, с каждым днем так «утяжелялось», что уже имело за собой собственную теорию и «тянуло» на целый уклон.

Понятно, те «сгустки» мыслей-оценок из «Большевика Украины» бросились «разжевывать», растолковывать, популяризировать в отдельных тематических выступлениях, публикациях. Вместе с упомянутой уже статьей А. А. Хвыли «На борьбу с национализмом на языковом фронте» в том же, седьмом, номере журнала «За марксо-ленинскую критику» появилась статья С. Щупака «Против национализма в литературе», а в десятом номере – материал Л. М. Кагановича «Языковая “теория” украинского национализма». Такого же направления многочисленные статьи и материалы печатались в философских, исторических, всех общественно-политических журналах. Так, в статье Трублаевича «За большевистскую бдительность на фронте советского строительства» в дополнение к другим грехам Н. А. Скрыпника автор усмотрел и такой: «Отстаивания т. Скрыпником обязательного присоединения к УССР территорий РСФСР со смешанным населением обосновывали по сути линию на принудительную украинизацию в этих местностях. Проводимая на практике линия превратилась в оружие в руках кулацких националистических элементов Центрально-Черноземной области, на Северном Кавказе для борьбы против партии и Соввласти.

…Рядом с этим грубым искажением теории советского строительства т. Скрыпник и его школка протаскивали в своих выступлениях антиленинское понимание права»[649]. Автор доказывал, что Скрыпник не только отошел от ленинских установок, но и скатился на позиции буржуазных теоретиков.

В огромной статье Шермана «Против националистических извращений в освещении истории и задач строительства вооруженных сил на Украине» читателей пытались убедить в том, что Скрыпник сфальсифицировал историю создания Красной гвардии, Червонного казачества в националистическом ключе, «пришел к отрицанию интернационального характера Красной Армии, о чем говорил т. Сталин», призывал к «украинизации армии»[650].

Обнародовались и публикации более общего, «синтетического» и политического, характера вроде статьи Б. Коваленко «Ошибка националистического уклона Скрыпника» («Жизнь и революция», 1933, № 10) или статьи И. Жигалева «Скрыпник против СССР» («Советская Украина», 1934, № 1). Впрочем, подобного содержания выступления стали чуть ли не «правилом хорошего тона» всех партийных и государственных деятелей Украины. Нет никакой необходимости ни их перечислять, ни анализировать – в них не рассматривали, изучали, исследовали мысли, дела авторитетного партийно-государственного и научного деятеля, академика. В них его лишь разоблачали, позорили, осуждали. А он от этого не становился ни более уязвимым, ни менее угрожающим для тоталитарной системы. И далее оставаясь фактором общественного сознания, общественной жизни, более того, приобретая через нарастающее внимание к себе еще большую популярность, Н. А. Скрыпник вроде бы не просто зажил новой жизнью, а продолжал борьбу и, похоже, не собирался ее проигрывать. Это вызывало новые приступы раздражения, и вал критики только продолжал нарастать.