Высокоточная смерть

Затрещали очереди. Приложился и я со своим автоматом, поскольку после взгляда в бинокль хорошо запомнил направление стрельбы. То же самое, видимо, было у Жихарева с Балакиревым. Боец ЦСО Иван стрелял из автомата зряче, имея тепловизионный оптический прицел, как и Валерий Львович, как и еще один боец ЦСН. Остальные двое стреляли практически наугад, по направлению стрельбы других. Тем не менее, как показал мой бинокль, результат был отличным. Или бандиты сумели сами залечь на дороге, где им было, по сути дела, негде укрыться, или их так быстро «положили» даже малоприцельные автоматные очереди. Я пытался рассмотреть груду человеческих тел на насыпной «грунтовке», когда до меня донесся звук взревевшего двигателя. Видимо, один из бандитов успел все-таки заскочить в машину и пожелал улизнуть. Он начал разворачиваться, сильно газанул на задней скорости, но машина вылетела с дорожного полотна. Откос в том месте, как я помнил, был метра полтора и достаточно крутой. Учитывая то, что внедорожник вообще ехал под углом к дорожному полотну, он даже теоретически не мог не перевернуться. Через несколько секунд машина полыхнула пламенем, а вскоре и совсем взорвалась, продолжая пылать. Но в то время, когда я переводил бинокль на машину и обратно, кто-то еще выбрался, хромая, из-под груды тел и бросился ко второй машине. Я повесил бинокль на грудь и, пользуясь подсветкой горящей машины, дал две короткие очереди. Бегущего болтануло – пули ударили, видимо, в бронежилет. И тут я увидел, что это человек в маске «ночь», то есть Бобин, так как маска на голове была у него одного. Его упускать никак нельзя, к тому же неизвестно, удержит его заслон на дороге или не удержит. Микроавтобус не в состоянии перекрыть всю ширину дорожного полотна, а автоматные очереди могут водителя и не достать, если он сумеет пригнуться перед тем, как таранить преграду. На таран такой большой внедорожник вполне может пойти, может даже пробить себе тараном путь и поехать дальше. Внедорожник, внешне достаточно тяжелый и неуклюжий, легко развернулся – радиуса ему хватило – и, пробиваемый пулями, устремился прочь от нас. Стрелять дальше в машину было просто потерей времени, хотя одну короткую очередь и я успел дать. Но тут же вскочил и бросился к калитке, чтобы сесть в свою машину и отправиться в погоню, как было в прошлый раз. Ключи искать по карманам не надо, они остались в замке зажигания. Я выскочил за калитку и сразу увидел, что «Камаро» уже выезжает из соседнего двора. Из машины, чтобы закрыть за собой ворота, никто не вышел. И я, не выпуская из рук автомата, бросился навстречу своей машине.

За рулем сидел Вячеслав Петрович, который резко затормозил, сажая меня на переднее пассажирское сиденье, чтобы я мог стрелять, только опустив стекло дверцы. Когда только он успел увидеть все на дороге, сообразить и выскочить за калитку! Я в пылу боя этого не заметил. Но его позиция у забора была к калитке самой ближней, и я, хотя считал, что всегда все вижу, каким-то образом прозевал его уход. Тем не менее сделал Никифоров все верно и сделал быстрее меня.

– Я дорогу лучше тебя знаю. Знаю, где притормозить надо, где и с какой стороны лучше колею объехать, – спокойно объяснил он и потребовал: – Ремнем пристегнись!

Нам, естественно, пока не следовало опасаться встречи с машинами ДПС, да по большому счету и мне, и Никифорову было в данный момент наплевать на них с большой боевой колокольни нашего настроя. Но я понял, что требование пристегнуть ремень безопасности имеет под собой другие основания – майор приближался к сомнительному по качеству участку дороги и намеревался притормозить, поэтому я сразу выполнил его требование. И вовремя, потому что торможение едва не выбросило меня на лобовое стекло. И выбросило бы, если бы я не успел пристегнуться. Но автомат, который я держал за пределами машины, свесив его за дверцу, я все же удержал. Плох бы был спецназовец, который теряет оружие в бою.