Высота одиночества

Оставив Рину у дверей школы, Игорь сел в машину, но двигатель заводить не спешил. У самого порога она обернулась и на мгновение застыла. В воздухе кружились снежинки, тусклый свет фонарей падал на ее лицо, придавая ей еще большое сходство с принцессой мрачного подземелья. Он все еще надеялся, что она передумает, вернется в машину и попросит отвезти ее домой, но Рина нерешительно вошла внутрь школы. Дождавшись, когда за ней закроется дверь, он выдохнул и откинулся на спинку сиденья. Перед тем, как они расстались, Рината сказала ему, чтобы он ложился спать не дожидаясь её, потому что она, возможно, останется ночевать в школе. А может, и приедет поздно ночью. Она была немногословна — за все то время, что они ехали в машине, сказала пару коротких ничего не значащих фраз. Будто бы они были какими-то малознакомыми людьми, встретившимися случайно и не имевшими понятия, о чем поговорить после вопроса «как жизнь?». В последний раз посмотрев на закрытую дверь школы, Игорь завел двигатель и хотел было тронуться с места, но тут лежавший в кармане куртки телефон издал короткий звук, извещая о входящем сообщении.

«Спишь уже?» — это была СМС от Маринки. Игорь быстрыми движениями пальцев настрочил ответ и отправил. А спустя несколько секунд поступил входящий вызов.

— Я думал, ты еще в Сочи.

— Уехала вчера сразу после пресс-конференции, — бодро проговорила Самарина. — Я в Москве. У меня есть два дня перед отъездом в Штаты. Встретимся завтра?

— Да можем и сегодня, — усмехнулся Игорь. — Я свободен, и тренировки на завтра не планируется, так что…

Он многозначительно замолчал и после недолгой паузы услышал вопрос:

— А где Ипатова твоя?

— Этот вечер мы решили провести отдельно друг от друга, — с долей грусти признался он и спросил: — Ты сейчас где? Давай я заеду за тобой, и посидим где-нибудь. Мне нужно отвлечься.

— Лучше приезжай ко мне.

— Адрес не изменился? — улыбнулся в трубку Игорь.

— Тот же, — довольно ответила Марина и, добавив, «жду», положила трубку.

Игорь еще раз взглянул на вырисовывающуюся в декабрьском сумраке дверь школы. Снег так и продолжал бесшумно падать на землю, и легкая белая пелена уже начала скрывать их с Ринатой следы… Выдохнув, Игорь пристегнул ремень безопасности и завел мотор, а через минуту его «Ауди» выехала со стоянки.

Рината до сих пор помнила свое первое выступление. Момент, когда она впервые вышла на лед не на тренировке, а на самых настоящих соревнованиях. Семилетняя девочка в совершенно дурацком желтом платье, которое она отчего-то очень сильно любила. Возможно потому, что оно было именно её. Если бы тогда ей позволили и вовсе не вылезать из него, она бы так и сделала: ходила бы в нем на тренировки и на прогулки, сидела бы на уроках и даже спала бы в нем. Но она выросла из этого чудного платьишка, да так быстро, что успела выступить всего на паре стартов. А потом появились новые платья… Много разных платьев, с каждым разом становящихся все интереснее и взрослее вместе с тем, как взрослела она. Розовое платье с легкой юбкой, за розовым бирюзовое, украшенное многочисленными бусинами и пайетками, красное, коричневое… Коричневое, пожалуй, было самое красивое. В нем она стояла на верхней ступени пьедестала на первом международном старте — этапе серии юниорского Гран-при… Все эти моменты не хранились в домашнем архиве, отпечатанные на матовых и глянцевых фотографиях. Снимки не складывались в фотоальбом. Потому что дома у неё не было. Её домом была эта школа, и именно тут хранилось все имеющее для нее значение. И ее «уголок славы» тоже был тут.

Рината бросила тяжелую сумку под ноги и подняла голову. За время, что она провела поодаль отсюда, к её фото добавились изображения Ани и Матвея с чемпионата Мира и снимки еще нескольких совсем молодых ребят, только начинающих свой путь в большом спорте.

Она всегда была гордостью школы. Жизнь её можно было пересчитать по этим фотографиям: менялся цвет и фасон платьев, но неизменным оставалось место на пьедестале, ее гордый взгляд и улыбка. Последняя — чемпионат Европы. Белое платье, переливающееся на лифе и рукавах камнями Сваровски. Забранные в мудреную прическу и украшенные белой атласной лентой волосы — дело рук Аллы Львовны. На груди — золотая медаль, а на лице — самая счастливая из её улыбок. Она не привыкла быть даже второй, а уж тем более — четвертой. Разве важны причины и места? Гимн играет лишь в честь победителя, и только это имеет значение.