Высоцкий

На страницах вышеназванных книг свои «показания» о Высоцком дали люди, по-разному с ним связанные.

Родные Высоцкого: родители Нина Максимовна и Семен Владимирович, первая жена Иза Высоцкая, вторая жена Людмила Абрамова, сыновья Аркадий и Никита, вторая жена С. В. Высоцкого — Евгения Степановна Высоцкая-Лихалатова.

Друзья детства и молодости: Владимир Акимов, Яков Безродный, Михаил Горховер, Игорь Кохановский, Инна Кочарян, Артур Макаров, Михаил Туманишвили, Леонид Эгинбург.

Товарищи по Театральной школе-студии: Роман Вильдан, Николай Губенко, Георгий Епифанцев, Марина Добровольская, Таисия Додина, Геннадий Ялович.

Коллеги по Театру на Таганке: Юрий Любимов, Давид Боровский, Иван Бортник, Юрий Буцко, Алла Демидова, Николай Дупак, Иван Дыховичный, Валерий Золотухин, Дмитрий Межевич, Наталья Сайко, Зинаида Славина, Александр Трофимов, Леонид Филатов, Виталий Шаповалов.

Кинематографисты, работавшие вместе с Высоцким или просто его лично знавшие: Эдуард Володарский, Станислав Говорухин, Людмила Гурченко, Александр Митта, Геннадий Полока, Игорь Пушкарев, Игорь Шевцов, Михаил Швейцер, Георгий Юнгвальд-Хилькевич.

Литераторы: Белла Ахмадулина, Алесь Адамович, Аркадий и Георгий Вайнеры, Андрей Вознесенский, Давид Самойлов, Юрий Трифонов.

Близкие друзья последних лет жизни: Вадим Туманов и Михаил Шемякин.

Организаторы выступлений Высоцкого: Владимир Гольдман, Валерий Янклович, жена Янкловича — Барбара Немчик. Лечившие Высоцкого врачи Леонид Сульповар и Анатолий Федотов.

Были еще и мемуаристы, что называется, «вне категорий» — например, Михаил Таль.

«Показания» эти разной степени подробности. Иные, к сожалению, слишком кратки и фрагментарны: так, никому из высоцковедов не удалось по-настоящему «разговорить» Всеволода Абдулова, а сам он воспоминаний не написал, и важные страницы жизни Высоцкого навсегда остались неизвестными. В устных рассказах есть и неизбежные неточности, ошибки памяти. Но так или иначе, собранные и опубликованные в эти годы мемуарные свидетельства приобрели документальный статус.

Они сразу стали материалом для биографических работ о Высоцком. Так, книга Аллы Демидовой «Владимир Высоцкий, каким знаю и люблю» (1989), помимо ценных воспоминаний и дневниковых записей автора, содержит и множество цитат из опубликованных к тому времени мемуарных свидетельств. Годом позже вышла книга другого коллеги Высоцкого по Театру на Таганке — Вениамина Смехова «Живой, и только». А самым впечатляющим событием в этой сфере стал выход книги Марины Влади «Владимир, или Прерванный полет». Французское издание появилось в 1987 году, русский перевод — в 1989-м.

Книга Марины Влади заявлена как художественное произведение, что не мешает ей быть одновременно важным информационным источником. Многие факты, эпизоды, высказывания главного героя не вызывают сомнения в их достоверности. Носительница западноевропейского менталитета, Марина Влади не была скована советским биографическим каноном и отнюдь не стремилась нарисовать нормативно-житийный портрет в духе некоего мифического «облико морале». На родине Бодлера, Верлена и Рембо существует честное представление о «богемном» стиле жизненного поведения, о том, что творческая личность не только в искусстве, но и в повседневной жизни выходит «за рамки». Поэтому Марина Влади не умолчала ни о «вредных привычках» героя, ни о наличии у него «побочных» увлечений (не вдаваясь в подробную разработку столь болезненной для нее темы).

Главное в книге — пафос совместного духовного полета, единства творческой стратегии двух личностей. Это невозможно было просто выдумать. Марина Влади представила достаточно доказательств того, что именно она, как никто из близких Высоцкому людей, поверила в него как поэта и поддержала в нем мечту о литературном творчестве как главной жизненной цели. А что касается фактической точности — то в этом смысле уязвимы все свидетельства — будь то беллетризованное повествование или безыскусный и сумбурный рассказ, наговоренный на диктофон. Любой документ подлежит сомнению, критическому анализу, сопоставлению с другими документами.

Сбор биографических фактов и их осмысление не является чем-то посторонним по отношению к изучению творчества художника. Биографический контекст часто дает необходимые «ключи» к адекватному пониманию произведений. Творческую эволюцию автора невозможно описать без учета его жизненной судьбы. Наконец, есть «избранные судьбами» личности, биографии которых подлежат изучению сами по себе.

«Высоцкий есть исторический деятель, никуда от этого не денешься»[17], — сказано было еще в первой половине восьмидесятых годов. А значит, изучение его биографии относится не только к литературоведению, но и к той области знания, которая именуется «история России».