Высоцкий

Второй быковский тезис, с которым не доводилось спорить, — утверждение о «сверхчеловеческой» сущности Высоцкого. Он высказан в предисловии к составленной Игорем Кохановским книге «„Всё не так, ребята…“: Владимир Высоцкий в воспоминаниях друзей и коллег» (2017): «Пафос этой книги, написанной об одном из лучших Гамлетов мирового театра… <…> — в том, что быть человеком сегодня уже недостаточно. Поднимись над человеческим, поставь себя в условия нечеловеческих напряжений и сверхчеловеческих требований — и вокруг тебя спасутся многие». Красиво сказано, поэтично. И очень применимо к любимовскому спектаклю «Гамлет», где Высоцкий-актер добросовестно следовал «сверхчеловеческой» концепции режиссера. Сам он, однако, написал стихотворение «Мой Гамлет» (1972), где противопоставил однозначному любимовскому «Быть!» классический гамлетизм не готовых ответов, а «нужных вопросов». Работая — по природной склонности — с нечеловеческим напряжением, он отнюдь не считал это нормой для других. Не поднимался он над человеческим, был бесконечно снисходителен к чужим слабостям и никого не тщился спасать. Тем он и дорог самым разным людям — смелым и робким, образованным и «невинным», добрым и вредноватым, умным и не очень.

Думается, есть еще о чем поговорить и поспорить с Дмитрием Быковым. Его дискуссионный дискурс обладает познавательной ценностью. Важно, что при этом Быков говорит о Высоцком с пониманием его художественной стратегии, его смысловой сложности, тонких оттенков его иронии и юмора. Мне импонирует тот лаконичный ответ, который был дан им на вопрос одной журнальной анкеты в 2017 году: «Повторять банальности о Высоцком не хочу, а нового о нем ничего не скажешь. Он уже 37 лет как ничего не пишет. Вот это жаль».

Разговор о Высоцком тем не менее продолжается. Как о всяком классике о нем периодически произносятся и пишутся банальности. Вместе с тем новые поколения говорят о нем по-новому и по-разному. Следить за этим непрекращающимся диспутом — интересно.

Высоцковедение — открытый дом. Как и мир Высоцкого.

Высоцкий как символ

Телевизионная беседа с интеллигентным бизнесменом. Он нашел себя, занимаясь утилизацией мусора — сортировкой, переработкой. Важное дело: в Западной Европе оно давно налажено, а мы пока превращаем наше жизненное пространство в сплошную свалку.

Бизнес у героя передачи развивается успешно, а вот в личной жизни нелады: пришлось ему развестись с женой. Почему? Он на секунду задумывается и отвечает журналисту: «Причина в том, что она воспитана как бы на Окуджаве, а я — на Высоцком. Понимаете?»

Понимают. И ведущий, и телезрители. И даже цитат из песен не понадобилось. Потому что Высоцкий — конкретный и в то же время многозначный символ. Не миф и не легенда (у обоих этих слов есть побочное значение фиктивности, обмана), а именно символ. Знак, при помощи которого опознают своих, не считая, однако, врагами приверженцев других символов и вер. В чем-то люди «высоцкого» склада противоположны людям «окуджавского» мироощущения, хотя два великих барда — отнюдь не антиподы.

Символ как таковой способен к бесконечному раскрытию своих новых смысловых оттенков. И еще он сцепляет элементы, которые в повседневной действительности связать невозможно. Имя «Высоцкий» стало словом, лексической единицей русского языка, и значение его постоянно обнаруживает новые грани. Семантическое поле символа «Высоцкий» — это все песни и стихи, все персонажи, все роли, сыгранные в кино и в театре, все факты житейской биографии. Это огромное информационное пространство, которое внутренне защищено от забвения.

Совершенно естественно, что мир Высоцкого продолжает вызывать у многих полемическое отталкивание и вкусовое неприятие. Жить «по-высоцки» и хотят, и могут отнюдь не все. Духовный максимализм Высоцкого, отчетливая «вертикальность» его жизненного вектора, постоянное отклонение от культурного канона привлекают одних — и в то же время отталкивают других, людей «горизонтального», гедонистического мироощущения, умеренных в дерзаниях и консервативных в эстетических вкусах.

Автору этой книги часто доводится говорить о Высоцком с самыми разными людьми. И такие разговоры никогда не были скучными — даже в тех случаях, когда собеседники не расположены к Высоцкому. Они сами раскрывались в полемической ситуации, обнаруживали свои подсознательные эмоции, скрытые комплексы. Поэт продолжает задавать людям свои «нужные вопросы», а реакция на них бывает разная: одни воодушевляются, другие демонстративно избегают «высоких материй». Высоцкий продолжает служить точкой отсчета, мерой познания жизни и человеческой природы.