Высоцкий: вне времени и пространства

Яков умен, сметлив, послушен и почтителен по отношению к Бэкону и Сесилу. Яков не хочет войн и бунтов — и тщательно готовится к престолу под надзором и руководством Бэкона и Сесила. Но параллельно Бэкон понимает, что, помимо Якова, к смене короля надо готовить и народ — неграмотный, непросвещенный, но охочий до зрелищ.

Театр в те годы выполнял несколько функций, среди которых доминирующими были, конечно же, развлекательная и просветительская. Люди приходили в театр, чтобы повеселиться и посмотреть на какую-то небывальщину любой допустимой степени глупости, либо чтобы взглянуть на картины некоего далекого прошлого. Иными словами, если нужно было устроить акт пропаганды, то лучшего способа, чем пьеса, было не найти.

И Бэкон с Сесилом решают заказать такую пьесу — пьесу о том, что свой король куда лучше пришельца. Что любое насилие в отношении своего короля — недопустимо: мгновенно появится старый враг и сядет на престол. Так что неважно, каковы моральные качества человека в короне — будь он хоть трижды злодей и убийца, он все равно свой, он все равно наш, и не надо на него покушаться. Одним словом, нужен был текст, который сделает невозможным бунт против Якова I Стюарта, вчерашнего врага и первого короля новой династии.

И такой текст появляется. Причем — в двух вариантах. Первый из них — появляется одновременно с воцарением Якова I на престоле, а второй — уже через год, в 1604 году. И этот текст содержит множество существенных изменений (в том числе — касаемо реальных датских аллюзий), что неудивительно — именно в это время Рэтленд послан с дипломатической миссией в Данию и решает проверить факты, исследуя реальный Хельсингъер-Эльсинор. В общем, вы все правильно поняли: этот текст — «Гамлет».

Как же смотрели «Гамлета» его современники? Этот взгляд легко можно реконструировать, понимая социальный и политический контекст того времени: умирает королева, десятилетия правившая страной. Одна династия приходит на смену другой — причем династия бывших врагов, шотландцев. Но монарх — это не должность. Это воплощенный в человеке промысел Божий: именно так воспринимают короля или королеву подданные — даже те, кто может быть недоволен появлением на троне чужака-шотландца. Но это теперь — наш король. И свергать его — даже если он откровенный злодей, как это кажется Гамлету, — означает привести к краху не короля, а всю страну в целом. Именно для этого авторам пьесы так необходим Фортинбрас: коварный норвежец, который только и ждет реванша, чьи полки, начиная с самого первого действия трагедии, упорно блуждают вокруг датских границ. Оскорбленный тем, что Гамлет-старший одержал победу над его отцом и присоединил норвежские земли к Дании, Фортинбрас мечтает об отмщении — об этом Горацио сразу говорит Бернардо и Марцеллу:

…Он по Норвегии набрал отряд
За хлеб готовых в бой головорезов.
Формирований видимая цель,
Как это подтверждают донесенья,
Насильственно, с оружием в руках
Отбить отцом утраченные земли.
Вот тут-то, полагаю, и лежит
Важнейшая причина наших сборов,
Источник беспокойства и предлог
К растерянности и горячке в крае…

Итак, в Дании весьма неспокойно, равно как может быть неспокойно и в Англии в связи со смертью королевы и восшествием на престол шотландского короля. Сесил и Бэкон прекрасно это понимают — отсюда и трагический финал Гамлета: поняв, что силы Клавдия ослабли, Фортинбрас начинает штурм, и, собственно, вся развязка пьесы происходит ровно в тот момент, когда силы норвежцев подходят к королевскому дворцу («…проходя с победой из Польши, салютует Фортинбрас») — и все кончено, на датском троне воцаряется норвежец. Чужак. Пришелец.

Иными словами, ключевая мысль «Гамлета» для современников была очевидна: каким бы плохим человеком ни оказался Богом данный король (будь он хоть четырежды убийцей, как Клавдий, виновный, прямо или косвенно, в гибели обоих Гамлетов, Гертруды и Лаэрта) — он все равно наш, свой король. На опустевший трон, если случится бунт, немедленно взойдет норвежец, иноземец.

Бунт в «Гамлете» тоже, кстати, присутствует — его поднимает Лаэрт, который перебил всю швейцарскую стражу Клавдия, чем явно ослабил оборону датчан (и точно уж королевского двора). Так что фактически «Гамлет» — это пьеса о покорности королю в целях сохранения государственности и, как сейчас бы сказали, «национальной идентичности». Реальный политический заказ, часть большого — и увенчавшегося успехом — плана двух опытных царедворцев.