ВЫСШАЯ СТЕПЕНЬ ПРЕДАННОСТИ. Правда, ложь и руководство

К примеру, в свой первый полноценный рабочий день в роли директора ФБР я сел в зале перед камерой и говорил со всеми работниками о своих ожиданиях от них, и их ожиданиях от меня. Я выступал, сидя на стуле, в галстуке, но без пиджака. На мне была синяя рубашка. Извне это могло показаться не столь уж важным событием, но Боб Мюллер носил белую рубашку каждый день на протяжении двенадцати лет (Конгресс продлил его десятилетний срок ещё на два года). Не по определённым дням или большую часть дней — каждый день. Это было культом, и я подумал, что цвет рубашки станет первой попыткой немного сменить тон. Я ничего не сказал о своей рубашке, но люди заметили.

Я изложил свои пять ожиданий в тот первый день, и множество раз впоследствии. Их слышал каждый новый работник, и я повторял их везде, куда бы не направлялся в организации:

● Я ожидал, что они будут находить радость в своей работе. Они являлись частью организации, посвящённой тому, чтобы творить добро, защищать слабых, возвращать украденное, и ловить преступников. Это была работа с моральным содержанием. Её выполнение должно являться источником огромной радости.

● Я ожидал, что они будут относиться ко всем людям с уважением и достоинством, независимо от их жизненного статуса или места в жизни.

● Я ожидал, что они будут защищать водоём истины и доверия организации, что делает возможной всю их работу.

● Я ожидал, что они будут усердно работать, потому что должны это налогоплательщикам.

● Я ожидал, что они будут бороться за гармонию в своей жизни.

Последнее я подчеркнул особо, так как беспокоился, что многие люди в ФБР, влекомые миссией, работали слишком усердно и впитывали слишком много стресса из того, что видели. Я говорил о том, чему научился за год наблюдения за Диком Кэйтсом в Мэдисон, штат Висконсин. Я ожидал, что они будут бороться за продолжение жизни, бороться за гармонию других интересов, другую активность, других людей, вне работы. Я пояснил, что рассудительность жизненно важна для качественного осуществления полномочий. Так как у них будет огромная власть, чтобы творить добро или, если они злоупотребят этой властью, творить зло, мне нужна трезвая рассудительность, то есть способность покрутить проблему со всех сторон и взглянуть на неё глазами очень отличающихся от вас людей. Я сказал им, что хотя и не уверен, откуда она берётся, я знаю, что возможность сохранять рассудительность оберегается умением отстраниться от работы и отдохнуть. Это физическое расстояние сделает возможным взглянуть на проблему под другим углом, когда они снова вернутся к работе.

И затем я затронул личное: «У вас в жизни есть люди, которых вы зовёте ‘любимыми’, потому что предполагается, что вы любите их». В нашей работе, предупредил я, есть болезнь, называемая ‘верну это’. То есть, вы можете сказать себе: «Я стараюсь защитить страну, так что, я ещё вернусь к», — своему супругу, своим детям, своим родителям, своим братьям и сёстрам, своим друзьям. «Возврата нет», — сказал я. — «В этой линии жизни вы узнаете, что с хорошими людьми случаются плохие вещи. Вы обернётесь, чтобы вернуться, а их уже не будет. Я приказываю вам любить кого-то. Это правильно, и, к тому же, это вам полезно».

Я добавил кое-что, чему научился у борьбы со «Звёздным Ветром» и пытками. Когда кто-то устал, его суждения могут нарушиться. Когда он продолжает тянуть, ему трудно всплыть над проблемой, и представить себя и проблему в другом месте и времени, так что я дал им ещё одно указание: спать. Когда вы спите, ваш мозг в действительности вовлечён в нейрохимический процесс суждения. Он составляет карту связей и ищет смысл среди всех данных, которые вы получали на протяжении дня. Как правило, усталые люди не обладают оптимальным суждением. «И это не так сложно, как вы могли бы подумать», — добавил я с улыбкой. — «Вы можете быть многозадачными. Вы можете спать с людьми, которых любите. При соответствующих обстоятельствах».

* * *

Однажды во время моей первой недели я около полудня вышел из своего огромного кабинета и прошёл через свой громадный зал заседаний мимо стола помощника Боба Мюллера по административным вопросам, которая проработала со мной ещё несколько месяцев. Она провела на этом посту несколько десятилетий, и являлась для меня бесценным источником, но была лучше знакома с иным стилем руководства.

— Куда вы идёте? — спросила она.

— Купить сэндвич, — ответил я.

— Зачем?

— Потому что проголодался. Я просто собираюсь сбегать в кафетерий.

— Что, если люди попытаются поговорить с вами? — с удивлённым видом спросила она.

— Я надеюсь, что они поговорят со мной.

При любой возможности на протяжении своих трёх лет, восьми месяцев и пяти дней на посту директора ФБР, я проходил по длинному коридору и один пролёт по лестнице вверх в кафетерий штаб-квартиры ФБР. Я никогда не носил пиджак. Я просил охрану держаться от меня достаточно далеко, чтобы люди думали, что я иду один. Я не хотел, чтобы работники ФБР думали, что меня необходимо защищать от них.