Высшая ведьма

Взглянув на часы, я не спеша встаю. Вытягиваю ноги, расправляю плечи. Готовлюсь бежать обратно к хижине. Я бросаю взгляд на грушанку, иду через луг и скрываюсь в лесу.

Я уже иду вниз, как звук сломанной ветки вдалеке останавливает меня. Мне нужно уходить, бежать вниз по тропе, чтобы меня не увидели, но я не могу. Я медленно оборачиваюсь и, спрятавшись за огромной сосной, смотрю на луг.

Вдалеке появляется Сан. За плечом у него висит сумка. Обойдя дальний край луга, он подходит к березе, нашей березе, и кладет сумку на землю. Он упирается ладонями в дерево и вздыхает так тяжело, что даже отсюда я слышу его вздох.

Он поворачивается и замирает, склонив голову к земле. Он стоит так несколько секунд, пристально смотря на грушанку, затем наклоняется к ней и дотрагивается до лепестков. Он встает и оглядывается. Я пригибаюсь за деревом, чтобы меня не было видно.

Сердце у меня колотится. Ноги так и просятся к нему.

Но я не двигаюсь.

Сделав глубокий вдох, я осторожно выглядываю из-за дерева. Сан уже не оглядывается. Он просто сидит у цветка, скрестив ноги. Он качает головой. Затем осторожно запускает руки в землю, и рядом с грушанкой прорастает лобелия пурпурная. Ее длинный зеленый стебель тянется к солнцу, на нем распускаются ярко-красные лепестки. Она растет так близко к моей грушанке, что касается ее белых лепестков.

Лобелия – цветок печали и разочарования.

Я опираюсь на сосну и закрываю глаза.

Я чувствую такое облегчение, что у нас есть тайный язык общения. Мы отдалены друг от друга и в полной безопасности.

Сан разочарован и расстроен. Я так рада это знать, что мне хочется смеяться.

Возможно, такое общение будет мучительным. Возможно, скоро весь луг будет усыпан лобелией, что никак не умалит нашу боль.

И все же следующим утром я совершаю такую же пробежку. Бегу мимо школы и по тропе к прекрасному лугу за лесом. Присаживаюсь у лобелии, касаюсь земли, и пурпурная эхинацея прорастает, чтобы поприветствовать меня. Нежные фиолетовые лепестки, смотрящие вниз, окаймляют ярко-оранжевую сердцевину – идеальный цветок для того, чтобы попросить прощения.

Я смотрю на три цветка. Если не считать моего крика на Сана во время занятия, это наш первый разговор после расставания.

«Я скучаю по тебе».

«Я разочарован и расстроен».

«Прости меня».

За три недели наш разговор наполняется новыми полевыми цветами, растущими вокруг березы. Немофила, чтобы сказать, что я чувствую облегчение. Бодяк обыкновенный говорит, что он зол, гайлардия – мне стыдно, амми большая – ему больно, цикорий – мне грустно, еще цикорий потому, что ему тоже грустно, и повсюду пятнистые грушанки, растущие из тоски.

Мы ходим туда и обратно, взращивая нашу уязвимость, боль и желание увидеть друг друга. Мы честны друг с другом. Мы открываемся и доверяем другому видеть себя настоящего.

Так мы и поступаем.

Мы видим друг друга. Думаю, так всегда и было.

Новый цветок стоит в конце нашего разговора – одинокий ирис, чтобы признаться мне в любви.

Каждая эмоция прекрасна, каждый отклик ценен, каждый цветок красив по-своему.

Наше общение не умаляет боли и страданий, не стирает страха и тоски. Но нам чуть легче с осознанием, что мы вместе.

Думаю, глубоко в душе Сан понимал, что так случится. Он знает, что я не смогу уберечь его. И поменяйся мы местами, он бы принял такое же решение. Я зла на Солнце за то, что оно прокляло мою магию, но в то же время благодарна ему за то, что оно подарило мне Сана.

Затмение наступит через два дня. Я все еще думаю, каково это – лишиться магии и начать новую жизнь, но не знаю, смогу ли это вынести. Раньше я была уверена, что смогу, но этот год все усложнил. Часть меня жаждет былой уверенности. Остаться на время затмения, лишиться сил, и тогда больше никто не погибнет от моей магии.

Быть с Саном, зная, что ему ничего не грозит. Если он, конечно, захочет остаться со мной.

Я многое потеряю, но многое и обрету.

Но теперь я думаю о ведьмах, которые погибают от истощения, рискуя жизнью и используя внесезонную магию, которая оказалась естественной для меня. Для меня это так и должно быть, будто все частички встают на свои места, когда я вытягиваю магию из глубоко спящего сезона.

Я думаю о теневых, которые наконец начали говорить с нами, признали свою роль в происходящем и ищут способы обратить вспять разрушения.

Я могла бы помочь преодолеть пропасть, уравновесить атмосферу, чтобы исцелить ее в будущем.

Выбор запутанный и сложный, но ответ совершенно ясен. Я сама – запутанный и сложный человек. Я эгоистка. Я устала и хочу для себя нечто большее, чем тоскливая и одинокая жизнь.

Я смотрю на ирис, и глаза наполняются слезами. Я знаю, что даже если не откажусь от магии, Сан все равно будет меня любить. Точно так же, как я знаю, что горячий воздух поднимается, а брокколи – это цветок.

Я прикасаюсь к земле рядом с ирисом и выплескиваю очередную эмоцию в почву. Передо мной прорастает дикий бергамот, прекрасный бледно-лиловый цветок, который распускается благодаря обожанию.

«Обожаю тебя».