Читаем Высшее Магическое Учебное Заведение полностью

– Я не думаю, что это человек. Скорее всего, какое-то животное.

Как ни странно, но это заявление спровоцировало общую панику:

– У нас по коридорам бродит опасное животное, которое потрошит других животных прямо у нас под боком?!

И эти люди только что радовались, что у нас объявился свой маньяк. Дискриминация.

Господин учитель в очередной раз призвал всех к порядку (ну или хотя бы к мимолетному проявлению разума):

– Пожалуйста, вернитесь в общежития! Разберемся со всем завтра. Будет проведено расследование. И, да, рассмотрим заявки студенческого совета. – добавил он специально для Юленьки.

Та снова сощурилась (м.б. зрение плохое?):

– Уж постарайтесь. Выборы на подходе…

Глава 2

Утром меня разбудил писклявый голос карманной феи:

– Та-та-та-там. Та-та-та-там.

– У меня другой рингтон стоял. – сонно заметила я.

Фея надулась:

– Я вам что, нанялась, каждый день новые мелодии запоминать?!

– Именно что нанялась, у тебя же работа такая…

Та сделала вид, что не услышала моего замечания и принялась передавать сообщение:

– От Вики для Иры. Скорее! Бегом сюда! (тут фея изобразила в воздухе замедленный бег на месте). Тут ТАКОЕ! (крылатая малютка схватилась за голову и выпучила глаза). В лаборатории (здесь пошла серьезная пантомима с поправкой воображаемых очков на глазах и подношением к глазам каких-то невидимых мензурок…).

– Слушай. – прервала я спектакль. – А чего, Вика вот прям так и кривлялась, пока сообщение диктовала?

– Это не кривляние! Это смайлики! Для дополнительной эмоциональной окраски…

– Я поняла. – ответила я и подала ей чайный пакетик (чаевые).

Довольная фея схватила его и поспешила скрыться. У этих малюток настоящая чайная зависимость. Ладно. Чего там случилось в лаборатории?

* * *

В лаборатории меня ждала заплаканная Вика, недоуменная Маргарита и грустный (как всегда) Матвей Ильич.

Подруга бросилась ко мне, и со всхлипом проговорила:

– Жабы сбежали!

Я вспомнила, как активно они вчера пытались выбраться из аквариумов, и глубокомысленно изрекла:

– Вон оно что… А в чем собственно проблема?

– Во вчерашнем инциденте. – ответил мне господин учитель.

– А! Вы думаете, это их кто-то?!

– Нет. Кровь определенно принадлежала млекопитающим.

– Тогда… они кого-то?!

– И это вряд ли. – спокойно заметил преподаватель. – Судя по следам на полу, жабы выбрались из аквариума и сбежали через окно на территорию института.

– Может, в озеро? – жалобно спросила Вика.

Я продолжала недоумевать:

– Ну, сбежали и что? Нам так уж нужны были эти жабы?

Вступила Маргарита:

– Собственно, дело не в жабах. Просто, Вика обнаружила пропажу, начала поиски и обнаружила еще кое-что. Исчезли лабораторные крысы.

Я занервничала:

– Может, намечается потоп? Каждой твари по паре… Крысы бегут с корабля… Никто прогноз погоды не слышал?

Матвей Ильич грустно заметил:

– Даже, если так, то эти крысы до ковчега не добрались. Ведь именно их вчера… их следы мы вчера обнаружили. В арке и на стенах.

– И это еще не все. – устало добавила Маргарита. – Мы обнаружили еще одну пропажу – Граф. Его нет в вольере.

– Это был не он! – немедленно вступилась я за грифона.

– Мы его особо и не подозреваем… – проговорил господин учитель.

– Да. – кивнула секретарь. – Крысы не входят в рацион грифонов…

– А даже, если бы входили. – добавила я. – Граф никогда не стал бы сам их потрошить. Он сел бы рядом, держа в когтях столовые приборы и повязав на шею салфетку, и ждал бы, пока его обслужат.

– Да. – согласился Матвей Ильич. – Но, тем не менее, это не умаляет того факта, что у нас по территории института разгуливает грифон. Особенно, учитывая его прошлое.

– Те ученики его дразнили! – напомнила Вика.

– Не уверен, что наши студенты проявят больше здравомыслия. – развел руками преподаватель.

Маргарита посмотрела на часы и спросила:

– Собственно, девочки, мы всего лишь хотели спросить, вы вчера вечером ничего странного не заметили?

Вика нахмурилась, потом посмотрела на меня.

– Жабы упорно пытались сбежать. – сказала я. – Правда, попытки были довольно нелепые… Думаете, им кто-нибудь помог?

– Это неважно. – отмахнулась секретарь. – Ладно, придется раздать ориентировку, что у нас тут бродит опасное животное.

– И грифон. – хором добавили мы с подругой.

– Ну, да, так и напишем.

* * *

До начала занятий оставалось еще около часа, мы с Викой отправились обратно в общежитие. Подруга спросила:

– Ты вчера последняя уходила из лаборатории, да?

– Ну да. Ты же сама хотела пораньше уйти…

– Да. – торопливо кивнула девушка. – Скажи, а ты… никого сюда не приводила?

Я демонстративно хлопнула себя по лбу:

– Слушай, ну точно! Моего друга, крысолова из Гамельна! Он мне на дудочке еще играл…

– Издеваешься, да? – покосилась на меня Вика.

– Извини, но какой вопрос, такой и ответ. – развела я руками. – Ушла последняя, все были на месте, даже жабы. Никого сюда не пускала.

– А как же Витя? – вкрадчиво спросила подруга.

– А что он забыл в лаборатории? – фыркнула я. – Если хочешь знать, Витю не интересуют современные технологии.

– Но вы вчера вместе вернулись!

– Встретились в холле. Он какой-то очередной тайник нашел, показывал мне.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Антон Райзер
Антон Райзер

Карл Филипп Мориц (1756–1793) – один из ключевых авторов немецкого Просвещения, зачинатель психологии как точной науки. «Он словно младший брат мой,» – с любовью писал о нем Гёте, взгляды которого на природу творчества подверглись существенному влиянию со стороны его младшего современника. «Антон Райзер» (закончен в 1790 году) – первый психологический роман в европейской литературе, несомненно, принадлежит к ее золотому фонду. Вымышленный герой повествования по сути – лишь маска автора, с редкой проницательностью описавшего экзистенциальные муки собственного взросления и поиски своего места во враждебном и равнодушном мире.Изданием этой книги восполняется досадный пробел, существовавший в представлении русского читателя о классической немецкой литературе XVIII века.

Карл Филипп Мориц

Проза / Классическая проза / Классическая проза XVII-XVIII веков / Европейская старинная литература / Древние книги
Точка опоры
Точка опоры

В книгу включены четвертая часть известной тетралогия М. С. Шагинян «Семья Ульяновых» — «Четыре урока у Ленина» и роман в двух книгах А. Л. Коптелова «Точка опоры» — выдающиеся произведения советской литературы, посвященные жизни и деятельности В. И. Ленина.Два наших современника, два советских писателя - Мариэтта Шагинян и Афанасий Коптелов,- выходцы из разных слоев общества, люди с различным трудовым и житейским опытом, пройдя большой и сложный путь идейно-эстетических исканий, обратились, каждый по-своему, к ленинской теме, посвятив ей свои основные книги. Эта тема, говорила М.Шагинян, "для того, кто однажды прикоснулся к ней, уже не уходит из нашей творческой работы, она становится как бы темой жизни". Замысел создания произведений о Ленине был продиктован для обоих художников самой действительностью. Вокруг шли уже невиданно новые, невиданно сложные социальные процессы. И на решающих рубежах истории открывалась современникам сила, ясность революционной мысли В.И.Ленина, энергия его созидательной деятельности.Афанасий Коптелов - автор нескольких романов, посвященных жизни и деятельности В.И.Ленина. Пафос романа "Точка опоры" - в изображении страстной, непримиримой борьбы Владимира Ильича Ленина за создание марксистской партии в России. Писатель с подлинно исследовательской глубиной изучил события, факты, письма, документы, связанные с биографией В.И.Ленина, его революционной деятельностью, и создал яркий образ великого вождя революции, продолжателя учения К.Маркса в новых исторических условиях. В романе убедительно и ярко показаны не только организующая роль В.И.Ленина в подготовке издания "Искры", не только его неустанные заботы о связи редакции с русским рабочим движением, но и работа Владимира Ильича над статьями для "Искры", над проектом Программы партии, над книгой "Что делать?".

Афанасий Лазаревич Коптелов , Виль Владимирович Липатов , Дмитрий Громов , Иван Чебан , Кэти Тайерс , Рустам Карапетьян

Фантастика / Проза / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Cтихи, поэзия