Высшее милосердие

На конференцию в Одессу она полетела исключительно ради моря и самой Одессы. Была первая декада октября, бархатный сезон, так что можно было накупаться вдоволь и даже позагорать, а вечерами побродить по городу. Расписание было спланировано очень удачно, да и не было никакой необходимости в каждодневном присутствии. В первый же день, отсидев в душном зале положенное время, она вместо обеда махнула на пляж, к чему призывал ее новый золотистый купальник. Она еле успела на вторую половину заседания, и влетела в зал, когда уже начался доклад. Ближайшее свободное место было рядом с Яковом Соломоновичем, личностью непонятной, можно даже сказать, загадочной. Он периодически бывал заместителем ректора по хозяйственным и организаторским вопросам, хотя говорили, что раньше он что-то преподавал, но точно не язык, вроде бы что-то искусствоведческое, или литературное. Чем он занимался в свободное от заместительства время, она не знала, но у него был свой крошечный кабинетик, и однажды ей даже довелось что-то у него подписывать. Он был рыж, бородат, коренаст и могуч в торсе, и напоминал ей какого-то то ли литературного, то ли киношного героя второго или третьего плана.

- Я сам только что с моря, - шепнул он, слегка повернувшись к ней. – Тоже опоздал.

Она улыбнулась и кивнула ему в ответ, а он продолжил:

- Я видел, как вы плавали. Думал сначала, что это плавает маленькая золотая рыбка.

Юля опять улыбнулась и кивнула. И в тот момент, когда она уже испугалась, что он так и будет ей нашептывать любезности на ушко, он отвернулся, выпрямился и больше не произнес ни слова до конца. Выбирались из зала они вместе, и в столовой он спросил разрешения сесть за ее столик.

Яков Соломонович ел удивительно аристократично, чему приятно поразилась Юля. Она почему-то считала, что мужчина в его преклонном возрасте непременно должен есть неряшливо. И руки у него были аристократичные, узкие, с длинными пальцами, как будто они были приделаны к его кряжистой фигуре по ошибке. Она поняла, кого он ей напомнил: Гефеста – и улыбнулась своим мыслям. Он закончил есть, аккуратно промокнул салфеткой губы и вздохнул:

- Нет, это не еда. Впрочем, надеюсь, Одесса еще не разучилась готовить. Я ведь одессит, родился здесь, вырос... Поэтому всеми правдами и неправдами стараюсь попасть на эти конференции. У меня здесь куча родственников и друзей, и всю эту неделю я посвящу визитам. А знаете что? Я уверен, что через час мы проголодаемся и будем кусочничать и сухомятничать по своим номерам. Я предлагаю вам вечернюю прогулку по городу. Я вам покажу то, что здесь стоит посмотреть, а потом, когда ноги у нас станут отваливаться, мы зайдем в один ресторанчик, где преотлично готовят рыбу и имеют в запасе пару бутылок хорошего вина. Соглашайтесь!

Представив себе, как она будет кусочничать у себя в номере вместе с престарелой и прокисшей Лидией Ивановной, Юля затосковала и согласилась.

- Тогда идите собираться. И не торопитесь. Я буду ждать вас у ворот.

Они действительно догулялись до того, что ноги стали отваливаться, и в тот момент, когда Юля почувствовала, что не может больше идти, а намекнуть на ресторанчик было неудобно, Яков Соломонович вдруг взял ее под руку, слегка развернул и направил к какой-то двери:

- А теперь сюда, отдыхать и насыщаться, как и обещал.

Буквально сразу же к ним подлетел официант и с криками «Вы-таки опять выиграли, Яков Соломоныч! Вы-таки опять выиграли!» потащил их к маленькому столику в уголке у окна.

Им принесли вина в плетеной бутылке, Яков Соломонович плеснул по чуть-чуть и предложил:

- Давайте выпьем за знакомство и для аппетита. Так сказать, приятное с полезным.

- Давайте! – ответила Юля. Они чокнулись, выпили, и она спросила: - Вас так принимают во всех ресторанах или только в этом?

- Ну, если быть скромным, то не во всех. А в этом у меня шеф-поваром работает друг, он же и мой дальний родственник. А насчет бурной встречи я вам расскажу. У меня с ним давнишний спор, пари, уговор... Не знаю даже, как это назвать. Если я прихожу сюда с красивой женщиной, он угощает нас за счет заведения самым лучшим своим блюдом. И я прихожу сюда только с красивыми женщинами. А что в этом плохого? – И он лукаво улыбнулся.

Юля, которой вино уже слегка ударило в голову, звонко рассмеялась.

- Ох, и хитрец же вы!

- Да, есть немного. А еще кто?

- А еще вы прекрасный гид, и я уже без памяти влюблена в Одессу. И теперь буду правдами и неправдами ездить на эти конференции.

- И я тоже, и так будет, пока смерть не разлучит нас. Или эти конференции не прикроют.

Подошел шеф-повар, колоритный, могучий, тоже рыжий. Он принес поднос со снедью, поставил его на стол, и мужчины принялись обниматься похлопывать друг друга по спине и отпускать шуточки, понятные только им обоим.

Когда церемония приветствия закончилась, Яков Соломонович представил своему другу-родственнику Юлю:

- Боря, познакомься, это - золотая рыбка, зовут ее Юлия Станиславовна.