Высший разум

Да и люди пахали у него, как тёплые, не досыпая и не выпрашивая выходных.

Теплейший приказал расширить контакты с аборигенами, усилить поиск, и Мнге сам отправился отбирать человеческих детей. В холод. В местные обучалища…

Школы! Аборигены называли их школы.

Господин Мнге встряхнул головой. Его мозг был перегружен сведениями о людях — разные времена, языки, нравы. Иногда Мнге просто не успевал вызывать в оперативную память нужный блок информации.

Но хуже всего были личные контакты.

Господин Мнге не любил людей. Его психика не была приспособлена к работе на условной территории противника.

Он был учёным, а не бойцом и разведчиком. Ещё три года назад он вообще контактировал с аборигенами только через обученных посредников.

Мнге и на Земле Холода постарался бы сохранить эту тактику, если бы ситуация не была «из рук вон». Но Теплейший господин Аш Оорот прав — это замедляло процесс, выхолащивало его, осложняло поиск. Возможно, только сам Мнге и был способен почуять аборигена, в котором скрыты способности Единственного, распознать его среди тысяч других.

И вот сегодня он, рискнув уязвимостью личного сарха, сам отправился по шумным улицам в ловушки для детей, именуемые аборигенами школами.

Результат не заставил себя ждать: действуя настойчиво и жёстко, Мнге за один день сделал своими союзниками сразу полдюжины завучей из соседних лицеев и гимназий. Внушил им, что именно психолог — решение половины школьных проблем — от плохих оценок до предупреждения актов агрессии.

За один этот день в его центр было записано гораздо больше детей, чем за недели привычной работы. Мнге знал, что большая часть кандидатов — пустышки, но и предчувствие надежды теплилось в нём.

Эти глухие холодные места были особенными. Аборигены сохранили здесь древнюю устойчивость к ментальному насилию: маловнушаемые, грубые, своевольные — они чаще других сбрасывали жадные оковы сознаний личинок, не давая вторженцам развиться.

Грубоватый народ. Простой. Паразитический образ жизни ему не близок. А личинка, паразитируя, склоняет к тому же и симбионта. Она качает из него жизнь, принуждая его становиться раздражающей обузой для близких, чтобы хоть как-то восполнить силы. И симбионт, не привыкший быть паразитом, бунтует против чужой воли, оставляя личинку без пищи. А без подпитки вторженец замирает в ней, так и не активировав свои сети, перестаёт пробуждаться, гибнет.

Хорошая земля. Холодная. Сильная. Единственный вполне уже мог расти здесь. Теплейший прав — нужно просто лучше искать.

Мнге поморщился и потёр виски: путешествие по бетонным коробкам школ утомило его.

Люди были безмерно глупы. Чтобы защитить детей от террористов, они загоняли их в клетки, ставили турникеты и заборы. Они не понимали, что террористов этому и учат — проникать в защищённые помещения.

А если террориста направит вторженец, стены и вовсе станут его союзниками. Сильному вторженцу охранник откроет сам, и пояс шахида поднести поможет.

Да что вторженец! Слабенькая личинка сумеет запугать пару-тройку старшеклассников, сколотить из них «группу поддержки».

Детки покажут, где чёрный ход, отвлекут охрану, испортят «тревожную кнопку» и… намертво забудут о том, что предали своих и себя. И это — смерть.

Клетка, хоть она и бетонная, уязвима тем, что в неё всегда можно проникнуть извне, была бы цель. А вот детям из хорошо «защищённой» школы уже так просто не убежать.

Мнге с ужасом смоделировал теракт на подконтрольной ему территории, покачал головой: справится ли его команда?

Старшие ученики Мнге были уже готовы дать отпор невидимому врагу.

Их минус был в молодости и неопытности. Опыт быстро не наработаешь. А молодость…

К сожалению, только дети оказались способны принимать виртуал, как некую иную явь, вторую данность. Это и был тот минимум психических способностей, без которого противостоять вторженцу не представлялось возможным.

Глава 9

Очнулся Вадим на полу, примерно там же, где и упал. Приподнялся на локте — уроды исчезли, крови нет, но и кистеня на руке — тоже нет.

Потерял? Где? Как? Петля же держала?

Серый бетонный пол, серая стена без дверей…

И тут же вспыхнуло красным проклятое табло — 2 часа 15 минут. Словно караулили, когда он очнётся.

Проклятая карусель!

Он задохнулся, закашлялся так, что горло заскребло до слёз. Снова сполз на пол — лёжа дышать было легче.

Что же это? Это, получается, что он задохнулся, придавленный уродом, и умер? А потом? Респ? Но как?

Как это вышло? Он же на самом деле пришёл к психологу! Его же родители будут искать! Мама, бабушка!

Завуч знает, что он пошёл в центр, она сама договаривалась по телефону! А что, если его усыпили, и всё это происходит во сне?

Но сколько же можно уже вот так? Чего они хотят от него? Что им надо?

Поубивать бы всех этих психологов!

Табло…

Выходит, придётся ещё раз? Всё по новой?

Бред!

Больно как. Аж слышно, как мысли шевелятся в ноющей голове. Или это в ушах шумит от удара? Или — это вода шумит? Или?..

Вадим различил наконец плач. Лиза! Точно, Лиза! И Мирон. И Илья. Они же все — тоже здесь.

Он заставил себя встать на колени, отыскать глазами ребят.