Выстрел

— Он был помощником окружного прокурора.

— А еще раньше?

— Он всегда там работал.

— Расскажите мне о том, как в его офисе подают кофе.

— А это тут при чем?

— У него фарфоровые чашки и серебряный поднос. Округ не стал бы их покупать.

— И что с того?

— Расскажите мне о его костюмах.

— О костюмах?

— В понедельник на нем был костюм стоимостью в тысячу долларов.

— У него вкус к дорогим вещам.

— А он может себе их позволить?

— Я не хочу об этом говорить.

— Еще один вопрос.

Хелен молчала.

— Он давил на вас, когда вы согласились взять на себя защиту Джеймса Барра?

Хелен не стала отвечать сразу, посмотрела сначала налево, потом направо. И повернулась лицом к Ричеру.

— Он сказал, что поражение может оказаться победой.

— Тревожился о вашей карьере?

— Я так подумала. Я и сейчас так считаю. Он честный человек.

Ричер кивнул.

— Существует пятидесятипроцентная вероятность, что вы правы.

Франклин вернулся с кофе, налитым в три разные фаянсовые чашки, две из которых были щербатыми. Чашки он принес на пробковом подносе вместе с открытым пакетом молока, желтой сахарницей и одной ложкой из штампованной стали. Он поставил поднос на письменный стол, и Хелен Родин посмотрела на него так, словно Франклин поддержал Ричера: «Вот как должны подавать кофе в офисе».

— Дэвид Чепмен знал ваше имя в понедельник, — сказала она. — Первый адвокат Джеймса Барра. Он знал о вас еще с субботы.

— Однако он даже не подозревал, что я здесь появлюсь, — ответил Ричер. — К тому же едва ли ему кто-то обо мне рассказал.

— Я тоже знал ваше имя, — заметил Франклин. — Может быть, я также в этом замешан.

— Но вам было известно, почему я сюда приехал, — сказал Ричер. — Вы не стали бы устраивать мне ловушки. Вы бы настаивали на моей явке в суд, прислали бы повестку.

Наступила тишина.

— Я ошибся относительно Джеба Оливера, — заговорил Ричер. — Он не продает наркотики. В его сарае ничего не оказалось, за исключением старого грузовика.

— Я рада, что вы способны ошибаться, — сухо заметила Хелен.

— Джеб Оливер — не русский, — сказал Франклин.

— Типичный американец, — сказал Ричер.

— Значит, эти типы могут работать и с американцами. Вот что я хотел сказать. Возможно, за всем стоит Эмерсон. Вовсе не обязательно, что виноват окружной прокурор.

— Вероятность пятьдесят процентов, — сказал Ричер. — Пока я никого не обвиняю.

— Если вы вообще правы.

— Плохие парни слишком быстро оказались у меня на хвосте.

— И это совсем не похоже ни на Эмерсона, ни на окружного прокурора, а я их хорошо знаю.

— Вы можете назвать его имя вслух, — сказала Хелен — Его зовут Алекс Родин.

— Не думаю, что он один из них, — не сдавался Франклин.

— Мне нужно вернуться на работу, — сказала Хелен.

— Вы меня подбросите? — спросил Ричер. — К автостраде.

— Нет, — резко ответила Хелен. — Не хочу.

Она взяла сумочку и портфель и в гордом одиночестве покинула офис.

Ричер стоял и внимал шуму улицы. Он услышал, как открылась и закрылась дверца машины. Заработал двигатель. Авто уехало. Он сделал пару глотков кофе и сказал:

— Похоже, я ее огорчил.

Франклин кивнул.

— Так и есть.

— У плохих парней есть свой человек внутри. Очевидный факт. Нам стоит это обсудить.

— Полицейский — более вероятная кандидатура, чем окружной прокурор.

— Я не согласен. Полицейский может наложить руку только на те дела, которые ведет сам. А прокурор контролирует все.

— Я бы и сам предпочел такой вариант. Я был полицейским.

— Как и я, — сказал Ричер.

— Должен сказать, что Алекс Родин не доводит до суда многие дела. Люди говорят, что это осторожность, но возможны и другие причины.

— Было бы неплохо покопаться в делах, которые он закрыл.

— У меня и без того хватает работы.

Ричер кивнул. Поставил свою чашку и встал.

— Начните с Олайн Арчер, — сказал он. — С жертвы. Сейчас она очень важна.

Потом он подошел к окну и выглянул на улицу. Ничего не увидел, попрощался с Франклином, прошел по коридору и оказался на крыльце.

Ричер немного постоял на верхней ступеньке и потянулся. Было тепло. Он повел плечами, размял руки, сделал глубокий вдох. Целый день он провел за рулем или сидя на стуле. Ему надоело прятаться. И сейчас было приятно стоять под открытым небом, в свете дня, у всех на виду, и ничего не делать. На стоянке осталась только одна машина — черный «шевроле». На улице было тихо. Ричер посмотрел направо. На шоссе, ведущем с юга на север, стало больше машин. Слева особого движения не наблюдалось. Он решил, что ему следует направиться на запад. Однако идти придется довольно далеко, поскольку где-то рядом должен находиться полицейский участок. Нужно его обойти. А потом он двинется на север от центра города. Там располагался заповедник. Именно там Ричер чувствовал себя лучше всего.

Он начал спускаться по ступенькам, и, когда оказался на тротуаре, в пятнадцати футах у него за спиной послышались шаги. Ричер подался в сторону. Тонкая подошва наступила на гравий. Тихо. Затем донеслось знакомое клацанье затвора. Потом голос:

— Стой на месте.