Константин думал, что уже расстался на сегодня с милой княжной и никак не предполагал, что им уготована еще одна встреча, при обстоятельствах самых тяжелых и печальных.Углубившись в исписанные неровными строками бумаги, толстой кипой громоздящиеся на его столе, он просидел до ранних сумерек и уже собрался кликнуть дежурного городового засветить лампы, стоявшие на отдельной полке в сенях у входа, чтобы не так несло керосином, как заметил вдруг странную суету и оживление вокруг. Дежурного на месте, за деревянным барьером, не оказалось, а зычный, сдерживаемый голос его слышался на крыльце.— Макарыч, — окликнул Костя старого подслеповатого писаря, стол которого стоял у окна, — что там такое стряслось? Что за шум?
— Их благородия, господин Розенберг с господином становым приставом ведут кого-то… — отозвался, приглядываясь из-под сломанных очков, писарь. — Задержанную даму… Из благородных, кажись…