Выстрел в Метехи. Повесть о Ладо Кецховели

Где-то возле церкви протяжно закричала женщина, за ней — другая, залаяли, завыли собаки. Что могло стрястись? Всех больных Варлам позавчера смотрел — в своей деревне он плюет на фельдшера и его козни, — тяжелых среди них не было.

Послышались голоса. Варлам выскочил за дверь.

Старого Пимена он сразу узнал, а второго, Саркиса, разглядел, когда они подошли. Родители Саркиса бежали во время русско-турецкой войны откуда-то из-под Карса и поселились в Тквиави. Сестра Саркиса в прошлом году вышла замуж за сына Пимена — Васо.

— Скорее, — хрипло дыша, говорит Пимен, — беда, Васо ранен. В лес за бревнами ездили, дерево на него упало. Ничего не пожалею, спаси!

— Что хочешь проси, — повторяет за ним Саркис, — все отдам, что имею.

Бинтов, корпии у Варлама нет. Ни морфия, ни хлороформа. Даже йод кончился.

— Крови много потерял, еле жив.

Саркис дергает Варлама за рукав. Скорее, мол.

Но ему надо собраться с мыслями. От Плетнева остался саквояж с хирургическими инструментами.

Варлам умеет держать скальпель, накладывать швы, зажимать артерии. Вывихи и переломы крестьяне сами лечат, но если Васо потерял много крови, значит раны открытые.

— Грудь у него порезана, и живот, и рука, — говорит Пимен, — уходит он, уходит, только ты удержать можешь…

А если не сможет, если Васо умрет? Всего пять или шесть раз он ассистировал Плетневу, когда тот оперировал раненых. Вдруг ошибется, сделает не то, что нужно? Васо несколькими годами старше его, они играли вместе. Уездный фельдшер не ошибается, когда уверяет, что он неуч. Сказать, чтобы везли в Гори, а оттуда в Тифлис? Ухабистая дорога, ночь, к врачам Васо попадет только завтра. Оказать первую помощь, и пусть повезут? А если везти опасно? Взять все на себя? Варлама бил озноб. Не он, а кто-то другой, тот, кто когда-то подтолкнул его взять скальпель Плетнева и вскрыть нарыв, спрашивает:

— Чача у вас есть?

— Есть, конечно есть. Сколько хочешь дадим, у соседей возьмем, — отвечает Пимен, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Он не понял вопроса. Но Варлам ничего не объясняет.

— Идите вперед, подготовьте побольше чачи, два тунги, даже три.

Тунги — черпак для вина. В Тквиави он вмещает четыре кварты, в других селах — пять.

— Горячая вода нужна, вскипятите котел. Достаньте керосиновую лампу и две простыни. Знаете, что такое простыни?

Пимен кивает.

— Где их взять?

— У Коринтели попросите. Идите, я сейчас приду.

Они убегают, Варлам возвращается, берет с полки учебник хирургии, прячет его за рубаху, хватает саквояж и идет к дому Пимена напрямик, продираясь сквозь кустарник и отбиваясь от собак. Надо сделать все, что умеет и чего не умеет, другого выхода у него нет.

Возле землянки Пимена толпятся, причитая, женщины. Вдруг Васо уже умер? Женщины при виде Варлама смолкают. Он на ходу бросает им ворчливым голосом старца:

— Нечего заранее человека оплакивать.

Останавливается у порога. Господи, если только ты есть, помоги ему! Спускается вниз. Спертый воздух, много народу, в углу на соломе — теленок. Васо лежит на тахте — бледный, без кровинки в лице. Рядом старушка-мать и беременная жена Васо. Над очагом котел с водой. Варлам оглядывает крестьян. Всех знает. Землепашцы, сильные люди, привыкшие к невзгодам жизни, они знают, что им под силу и что нет. Сейчас они покорно ждут, пока не произойдет то, что должно произойти, — Васо или выживет или умрет. На него, юнца, смотрят с надеждой, и от их взглядов озноб становится сильнее. И снова не он, а кто-то другой кладет саквояж на стол, решительно подходит к тахте, делает знак рукой, чтобы женщины отошли, сбрасывает тряпье, которым укрыт Васо, и осторожно разматывает повязки из чьей-то рубахи.

Никакое дерево не падало на него, он весь изранен ножом или кинжалом. Ран много, почти все поверхностные, два отверстия только, на груди и животе, Варламу не нравятся. Но, кажется, он справится.

Сердито спрашивает:

— Что, у дерева вместо веток росли кинжалы? Или вы спутали меня с приставом? Кто его поранил?

Кто-то неохотно отвечает:

— Они говорили, что мы заняли их пастбище. Ты знаешь, пастбище всегда было нашим. А они…

— Кто они?

— Слуги князя. Поспорили, хотели вместе к князю ехать. Слово за слово… Они Васо нагайкой, он кулаком одного. Ранили они его и в обрыв столкнули. Мы к ним, а они — на лошадей и ускакали.

Входит с лампой в руке Саркис, за ним Пимен с простыней. Достал только одну.

Вбегает Ладо, здоровается со всеми и, жалостливо сморщившись, наклоняется над Васо. Ничего в Ладо не осталось от чертенка, каким он выглядел в детстве. Густые, вьющиеся волосы, тонкий, с горбинкой нос, высокий лоб. В деревне немало таких же красивых парней, но у Ладо глаза, каких нет ни у кого, они словно отражают все, что вокруг.

— Поможешь мне? — спрашивает Варлам.

— Конечно. Что мне надо делать?

— Все, что скажу: прижимать артерии, вытирать кровь.

Ладо бледнеет.

— Я не переношу крови, никогда еще…

Вдруг станет дурно? Не каждый может смотреть, как режут человека. Среди мужчин — Леван, старый охотник. Варлам подходит к нему, а Ладо говорит, что он будет держать лампу.