Выстрел в Вене

Новиков не ответил и жестом указал на место напротив. Она не стала возражать и подсела к столу, по-женски собрав обе коленки в сторону. Косте отчего-то вспомнилась Ириска, как она собирала на одно плечо длинные косички, когда помогала отцу его, маленького, купать… Дядя Эдик уверял, что мужчина свободен тогда, когда помнит о себе все, от самой утробы…

— Я стану Вас подозревать. Либо Вы все-таки мой конкурент — журналист, либо ещё потемнее личность! Признавайтесь, что Вам от меня надо?

— Я, право, не нарочно. По теории вероятности, ставая что-то на утреннюю венскую газету, гораздо проще найти там место на голове популярного лица, нежели, скажем, на моей с Вами, или на черепе Васи Пупкина. Согласны со мной?

Девушка улыбнулась, как улыбаются незлобивые люди от бессилия. Что на это возразить? Объяснение не избавило ее от сомнения, но она уже имела опыт жизни с могучим спорщиком, который без труда мог ей доказать, будто черное — это белое, или что рожать — предназначение мужчин.

— Поверьте, я не журналист, и великие, которым легко чисто случайно на голову поставить яйцо, мне по жизни не встречаются. И если бы ваш Нагдеман мне поставил на голову целый стакан виски…

— А Вам с какой стати? И виски он не выпивает. Я наводила справки.

— Пусть воды. А мне? Ну, допустим, я попал на страницу газеты в криминальную хронику. Вот отоварил этих двух голубчиков и оказался в новостях как типичный русский гомофоб…

— То есть тоже стали знаменитым?

— Нет, имя мне все равно легион. Так вот, воткни он мне хоть иголку в глаз, которой яичко прокалывает, чтобы пить сырой желток — вы и тогда не спросите. И будете правы. Ведь так?

— Что это Вы, то острили, а то гоголевским человеком прикидываетесь! Да по Вам за версту видно, что с самооценкой все там — она указала на новиковскую голову — в полном строевом порядке. И с иголкой — мимо. Это певцы пьют сырые яйца.

— Вовсе не гоголевским, нет. Может быть, чеховским? Я не уничижаюсь, а констатирую. А вообще хочу попросить Вас вот о чем: возьмите меня на интервью! Раз так карта легла — однажды постою со знаменитостью. Вровень. Посмотрю, какие они. Не тщеславия ради, а любознательности для. Возьмите! Что Вам стоит!

— Ничего себе просьба! Вы серьезно? Вы не перегрелись? Вчера Вы произвели на меня совершенно иное впечатление!

— Какое я на Вас произвел?

Девушка на миг осеклась, но решилась.

— А такое. Хмурый, тертый, склонный к пессимизму самостоятельный мужчина, который застрял между девяностыми и две тысячи десятыми, и между русскими разночинцами и новыми русскими.

— Ну что же, это диагноз неизлечимой болезни. И что же сегодня? Метаморфоза исцеления?

Она замолчала, задумалась. Тогда он подтолкнул ее продолжить разговор.

— Сегодня я сегодняшний. Вчерашний Вам понятнее, чем сегодняшний. И даже, может быть, он Вам симпатичнее… Но это не вполне логично — Ваши-то статьи Вы ваяете для таких, сегодняшних!

— А я не обещала никому и не присягала редакции, что буду понимать… и любить своих читателей. Да и бросьте это, кто Вам сказал, что вчерашний Вы мне симпатичен? Дело вообще не в этом. Я не очень-то верю тому, чего не могу понять. Что за переходы?

Новиков внутренне улыбнулся. Удача на его стороне, не только правда. Он о симпатии еще ничего не говорил. Значит, он заинтриговал девушку, Осталось удачу оседлать! Вперед!

— А Вам не приходит в голову, что тот вчерашний, который застрявший между — хочет провести день с Вами и взглянуть на современность Вашими карими глазами?

— Карими!?

— Вот видите! Вас уже не пугает предложение вместе рассмотреть современность…

— Вы хитрец и авантюрист?

— Отнюдь. Кто-то рвётся забраться в горы, чтобы свысока взглянуть на мир. Кто-то стремится прыгнуть с парашютом из немыслимой высоты…

— Прыгают — с высоты.

— Пусть. Хотя когда под ногами исчезнет люк, Вы поймете, откуда, «с» или «из». Прыгают — с табуретки. Если уж мы о предлогах. Только мне такой предлог, такой адреналин мне ни к чему. И прыгали. И лазили. А вот я очень хочу задать вопрос небожителю Нагдеману. Это — моя вершина. И вопрос у меня — не просто вопрос, а чудо-вопрос. И тут вдруг Вы! Как Вам такое объяснение, которое избавляет меня от объяснения в интересе лично к Вам, а Вас — от того, чтобы слушать мое объяснение и отвечать на него. Сегодня и сейчас. Поэтому — просто возьмите меня с собой к Нагдеману!

В зрачках собеседницы Новикова отразился мыслительный процесс, там как будто вспыхнули и потухли, мерцая, две крохотные наэлектризованные спирали.

— Нет! — донесся до Новикова звук ее голоса. А он отчего-то уже знал, что это — да.