Выстрел в водопад

— Самосожжение? — прищуренные глаза смотрели жестко и безжалостно. Это просто смешно. Во всей округе, ты не найдешь не капли горючей жидкости. А самое главное, с чего и следовало начинать — Амата не даст тебе этого сделать. Она не допустит гибели человека в зоне своей компетенции, — он замолчал, словно прикидывал варианты. Но вообще-то, ты можешь просто уйти. Удержать тебя, ни она, ни я не вправе. И там, на лоне дикой природы, можешь всласть опробовать разные способы ухода из жизни. Если ты победишь, твое обезображенное тело станет достойным украшением здешних райских мест. Но поскольку его смогут найти разве что милые местные обитатели…

Пауза. Замолчал. Как же хорошо. Тишина.

*****

Семенову и остальным повезло куда меньше, чем Илье — они не успели покинуть конференц-зал до момента, когда лопнувшие от резкой перемены давления окна засыпали их градом осколков.

Василию Ивановичу показалось, что в зале с секундным перерывом взорвались несколько гранат. Взрывной волной швырнуло на пол. Через несколько секунд он понял, что это никакая не взрывная волна, а ураганный ветер. Голова ничего не соображала, словно после настоящей контузии. С удивлением он обнаружил, что весь в крови. Изрядно посекло острыми как бритва осколками стекла. Товарищей своих он не видел. И не потому, что они куда-то спрятались, просто воздух потерял прозрачность, заполнившись пылью и землей.

— Егор! Борька! — позвал он, и с удивлением отметил, что сам не слышит своих же слов. Оглушительный рев заполнил помещение. Затрясся пол под ногами. Встав на четвереньки, Семенов пробирался вдоль стены. Ни о чьем спасении он уже не думал. Да и кого спасать, если сам не можешь стоять на ногах. Бьющий в лицо и в грудь поток воздуха становился все сильнее. Семенов вспомнил, что при скорости ветра в двести пятьдесят километров, человека поднимает, словно кусок фанеры. Чтоб не сдуло и не унесло, как комок старой ветоши, он ухватился, за торчавшую из стены, трубу отопления. Попытался позвать товарищей, но ветер набился в рот, не давая говорить, заталкивая язык в горло. Мимо пролетали сорванные с пола кресла. Чтоб не унесло, за трубу уже приходилось держаться обеими руками.

— Вот же блядство какое… только и успел подумать Семенов, увидев, что очередное кресло летит ему прямо в голову. Ни закрыться, ни увернуться он не мог. Ударом его оторвало от трубы, после чего начало швырять, как сдувающийся воздушный шарик. В этот момент смерч, словно консервный нож банку с тушенкой, вскрыл крышу института. Один за другим отрывались и уносились, привинченные к полу чердака, двигатели вентиляции. Вихревые турбулентные потоки, достигшие наивысшей силы, вскрывали бетонные перекрытия, разрушали кирпичную кладку стен, словно это было не капитальное здание, а соломенный домик поросенка Ниф-нифа. Все тряслось и ходило ходуном. А внутри помещений, обломки и осколки летали со скоростью пуль. Неизвестно был ли кто-то еще жив в той гигантской кофемолке в которую превратился конференц-зал, когда подхваченный смерчем, в окно влетел автобус. То ли от страшного по силе удара, то ли от очередной молнии, но горючее в наполовину пустом баке тут же взорвалось.

*****

— Все равно я не жалею. Попробовать добраться сюда стоило. По крайней мере, мы использовали все шансы, — Майя отвернулась от его приторно ласкового взгляда. А твоего предложения я не приму. Лучше смерть. Никчемная, глупая. Какая угодно. Но только не слышать тебя в своей собственной голове, не жить долгие годы, наедине с чем-то посторонним, вторгшимся в сознание, диктующим свою волю.

— Это все эмоции, поверь, и мне они не чужды. Но в данной ситуации, они совершенно неуместны, — голос его опять стал проникновенным, сочувствующим.

Майя прислонилась к немного шершавой на ощупь стене и на несколько секунд закрыла глаза. Она найдет в себе силы. Не в первый раз за последнее время приходится принимать серьезные решения и исполнять их.

— А как же инстинкт самосохранения? Его никто не отменял! — теперь он казался действительно озадаченным. Самое ценное — сохранение мыслящего сознания. Ты хочешь уничтожить свое собственное «я»? Неужели ты ставишь общественные интересы выше личных?

— Я не хочу провести остаток жизни, мучаясь чувством вины, — устало сказала Майя, — и разговаривая с мертвым пилотом.

*****