Выстрелы на пустоши

После этого Мартина оставляют в покое. Спустившись к реке, он садится на скамью в тени тополей. Жара такая, что люди предпочитают не покидать дом. И слава богу! Надо позвонить Беттани, он знает, что надо, но не может заставить себя набрать номер. Когда мобильный начинает звонить, избавляя от необходимости проявлять инициативу, это почти облегчение.

– Мартин?

Голос Беттани звучит приглушенно, неуверенно, озабоченно.

– Привет, Беттани!

– Как ты там?

– Лучше не придумаешь.

– Я только что видела съемочный материла из Беллингтона.

– Да, не самый мой удачный ход.

– Похоже, ты называешь Херба Уокера паразитом и лицемером. Скажи мне, что ты этого не делал.

– Что? Откуда ты взяла? Я никогда такого не говорил, наоборот, назвал его отличным полицейским.

– Тогда кто паразит и лицемер?

– Дуг Танклтон, засранец с «Десятого канала».

На том конце провода раздается вздох облегчения и довольно вымученный смешок.

– Что ж, это ты удачно подметил.

– Беттани, держись в сторонке, ладно? Я собираюсь стать жертвенным агнцем. Ни к чему и тебе пропадать. У тебя есть все, что нужно? Цитаты какие-нибудь требуются?

– Не требуются, у меня есть расшифрованная стенограмма из полиции. Никогда еще мой заказ так быстро не выполняли. Но тебе стоило бы послать аудиозапись разговора с Танклтоном, если есть. Мы используем ее для твоей защиты.

– Спасибо, Беттани. Приятно было с тобой работать.

Нажав отбой, Мартин устремляет взгляд на реку. И зачем он согласился на поездку в Беллингтон? Вон, стенограмма уже есть. Зачем «Геральд» понадобилось его присутствие, ведь официально он отстранен? Какого черта? Он пока не готов зачислить себя в переписчики стенограмм.

Снова телефон. На этот раз Макс.

– Черт, Макс! У них что, кишка тонка позвонить мне?

– Похоже, так. Как ты там, сражаешься?

– Сам не знаю. Видел конференцию у дверей участка?

– Ее все видели. «Скай Ньюс» крутит и крутит запись благодаря любезности «Десятого канала». Подозреваю, на самом деле ты не называл того копа паразитом и лицемером.

– Нет, конечно же. Я так охарактеризовал Танклтона, придурка с «Десятого».

– Что ж, наши телевизионные собратья преподносят твои слова иначе. К счастью, Такери из ААП[35] изложил все объективно, и теперь его примеру следуют ребята с Эй-би-си. Решили продемонстрировать свое моральное превосходство, обвинив «Десятый» в раздувании сенсации.

– Значит, у меня еще есть надежда.

– Увы, нет.

– В смысле?

– Собственно, поэтому я звоню. Тебя турнули. Я тут ни при чем, просто посланник. Тебе выплатят компенсацию, с этого момента ты безработный. Извини, Мартин… если бы ты знал, как мне жаль.

На мгновение Мартин теряет дар речи. Снова его обретя, он первым делом пытается утешить давнего товарища и наставника:

– Ну и горстка бесхребетных ублюдков, Макс. Такое не прощают. Я им этого не забуду. И не прощу.

– Спасибо, Мартин, но обо мне волноваться не стоит. Думай лучше о себе. Позвони, как вернешься в Сидней. Выпьем, обсудим варианты. Есть кое-какие идеи.

– Спасибо, Макс. Ты настоящий друг.

– Мартин?

– Да?

– Не делай глупостей, ладно? Не лезь на рожон.

Глава 16. Беглец

Новостной выпуск «Десятого канала» еще хуже, чем ожидал Мартин. Он один в номере мотеля, смотрит в старый телевизор, картинка идет с помехами. Голос диктора тревожен: «Дело об убийстве двух автостопщиц на юго-западе страны получило неприятное развитие. Один из ключевых следователей мертв. Как утверждают, доведен до самоубийства безответственностью газетчиков. С нами Дуг Танклтон с «Десятого канала» – прямой репортаж из Риверсенда».

Новостной блок открывается фотографиями Херба Уокера, героя-полицейского. Снимки в сепии сменяются под аккомпанемент виолончели. В правом верхнем углу экрана нахально властвует штамп «эксклюзивно». Сочный баритон Дуга источает сожаления и симпатию. «Город, который и без того понес столько потерь, сегодня постигла еще одна – смерть местного героя-полицейского Херба Уокера».

На экране появляется лицо немолодой женщины, судя по титрам, мэра Беллингтона. «Мне мало попадалось столь добрых и трудолюбивых людей, как Херб Уокер. Он был столпом нашей общины».

Ее сменяет Робби Хаус-Джонс: «Да, думаю, в каком-то смысле Херба Уокера можно назвать моим наставником».

Новые кадры, камера постепенно наезжает на Танклтона, который с берега реки Мюррей излагает свой взгляд на события.

«Мы сейчас на месте, где вчера ночью решил свести счеты с жизнью сержант Херб Уокер, который отважно и честно расследовал обстоятельства трагедии в Риверсенде и убийство автостопщиц. Судя по предсмертной записке, он решил покончить с собой потому, что не вынес клеветнических нападок в прессе».

Снова монтажная склейка, на сей раз с заглавными страницами «Геральд» и «Эйдж». Голос за кадром продолжает, теперь в нем звучат не скорбь и симпатия, а праведный гнев.