Выстрелы на пустоши

– Вот как? А вы сами что думаете?

– Не знаю. В этом деле я агностик.

Гофинг протягивает Мартину вторую бутылочку с пивом. Мартин и не заметил, что первую уже допил. Теперь он откупоривает новую.

– Почему вы здесь, агент Гофинг?

– Просто Джек… и не надо «агента», мы не в Америке.

– Итак, Джек, что привело тебя в Риверсенд?

Гофинг делается чуть ли не грустным.

– Прости, Мартин, у нас здесь не обмен информацией. Я не вправе раскрывать, зачем приехал. Начальство и так уже бесится. Из-за тебя о моем присутствии здесь раструбили по общенациональному телевидению. Я тоже от этого не в восторге.

– Тогда зачем со мной разговариваешь?

– Из-за Херба Уокера. Ты с ним вчера виделся. Он был на тебя зол. Ты и твоя газета облили его грязью. С тобой он скорее бы выдал, что у него на уме, чем в кругу своих коллег-полицейских. Это не та среда, где поощряются проявления эмоциональной слабости.

– Уокер показался мне вполне нормальным. Злой, да, но никакой подавленности или отчаяния.

– Выходит, он смирился?

– Смирился с чем?

– Что его карьере конец – раз уж столько разом свалилось, бороться бесполезно.

– Нет, скорее напротив.

– В смысле?

Вот оно что! Мартин отпивает еще глоток. Надо отдать агенту АСБР должное, ловко подвел к сути. Сотрудничать? Поделиться тем, что известно об Уокере? Почему бы и нет? С работы выгнали. Уокер мертв, и теперь Гофинг, возможно, единственный, кто заинтересован докопаться до правды.

Мартин опять отпивает пива и начинает рассказывать:

– Не то чтобы Уокер казался подавленным, скорее новость о дневнике Мэнди Блонд его заинтриговала. К тому же сержанта переполняла решимость выяснить, почему Байрон Свифт устроил ту кровавую бойню у церкви Святого Иакова.

Лицо Гофинга застыло, взгляд устремлен на Мартина.

– Ты что-нибудь знаешь о направлении его поисков?

Мартин кивает:

– Мне удалось поговорить с одним свидетелем трагедии. Полиция его не допрашивала. Этот человек рассказал, что незадолго до стрельбы Байрон выглядел счастливым и спокойным. Он стоял снаружи, беседовал с несколькими прихожанами, которые приехали раньше. Смеялся и шутил. Даже поговорил с Крейгом Ландерсом, одной из своих жертв, причем явно без затаенной злобы. Затем удалился в церковь, предположительно, чтобы подготовиться к службе, а через пять – десять минут вышел и открыл огонь.

– Продолжай.

– Что же случилось внутри церкви? Как мне кажется, Свифт с кем-то поговорил то ли вживую, то ли по телефону. Херб Уокер пытался выяснить, были в то утро входящие либо исходящие звонки или нет.

– Верно, – кивает Гофинг. – И ничего не выяснил. Мы знаем. Проверяли то же самое. Тем утром из церкви звонил только Робби Хаус-Джонс – Уокеру и вызывал «скорую» из Беллингтона. Что еще у тебя есть?

– Нет, Уокер говорил мне совершенно другое. Вчера в участке он упомянул еще два звонка – один в церковь, один из нее. Перед самой трагедией. Он пытался отследить номера.

Гофинг молчит добрых тридцать секунд, а то и больше. Взгляд устремлен на Мартина, но мысли унеслись куда-то в совершенно другое место.

– Он говорил, какой вызов был первым?

– Нет. Вероятно, Свифт с кем-то связался, а потом перезвонили ему.

– Не исключено. Что-нибудь еще? Уокер говорил что-нибудь еще?

– Нет, к тому времени, если ты не забыл, мы были не в самых теплых отношениях.

– Спасибо, Мартин. Твоя информация и впрямь очень поможет. Очень. Ты еще кому-нибудь рассказывал о тех звонках? Коллегам? Мандалай Блонд?

– Думаешь, звонки важны?

– Вероятно. Когда мы проверяли записи, их не было в телефонной базе.

– Кто-то подчистил записи о звонках?

– Похоже. Такое по меньшей мере странно. Так что, ты говорил кому-нибудь об этих звонках?

– Нет, только тебе.

– Очень хорошо. Пожалуйста, никому не рассказывай, в том числе полиции. Особенно полиции. Раз уж я решил снять с тебя ответственность за смерть Уокера, эти сведения нужно до поры до времени придержать. Понимаешь?

Мартин чувствует прилив сил и надежду.

– Снять с меня ответственность? Думаешь, удастся?

– Не знаю. Не хотелось бы ничего обещать, вдруг не получится. Но информацию о телефонных звонках держи при себе.

– Как скажешь. А что я получу взамен?

– То есть помимо того, что я сниму с тебя обвинения в смерти Уокера? – улыбается Гофинг и тут же принимает серьезный вид. – Есть у меня кое-что. Твоя статья в «Санди Эйдж» – та, о Свифте-человеке без прошлого. Ты с ней попал в яблочко.

– Можешь подтвердить информацию?

– Да, твоя статья точна. Настоящий Байрон Свифт был сиротой из детского дома в Западной Австралии. Он изучал теологию в Пертском универе, но бросил и отправился в Камбоджу. Там работал на благотворительную организацию, что на границе Таиланда и Бирмы оказывала помощь развивающимся странам. Умер пять лет назад от героиновой передозировки. Все, точнее, почти все записи подверглись редакции. Под его именем и стал жить наш Байрон Свифт.

– Ты знаешь, кем Свифт был в действительности?