Выступления Мао Цзэдуна, ранее не публиковавшиеся в китайской печати. Выпуск первый (1950–1957)

Ли Си-фань сейчас работает в высоком учреждении, стал членом Политического консультативного совета, ест партийный хлеб, подчиняется партийным приказам, стал почтенной тетушкой — вот и статьи его утратили живость: даже читать до конца их не хочется. Первую половину его статьи нельзя понять.

А Ма Хань-бин[98] что за человек? Тоже какой-нибудь начальник, наверняка кадровый работник в ранге командира корпуса. Его статья в «Вэньхуэй бао» написана плохо, догматично.

В статье[99] четверки Чэнь Ци-туна[100] исходная позиция правильна, «Жэньминь жибао» могла ее опубликовать. Но статья неубедительна, получается, будто со времени [провозглашения курса] «пусть расцветают сто цветов» у нас все неправильно. Это догматизм. Все цветы не бывают ароматными. Догматизм бессилен, но одна из причин его роста состоит в том, что коммунистическая партия стала правящей. Когда Маркс и Энгельс критиковали Дюринга, а Ленин критиковал Луначарского, они дали отповедь своим противникам потому, что приложили усилия. Другое дело Сталин: придя к власти, он критиковал не на равных, очень легко становился в позу отца, ругающего сына. Как говорится, «в тот день, как в руки власть возьму, я стану издавать приказы». В критике не нужно прибегать к государственной власти, нужна истина; с помощью марксизма, приложив усилия, можно одержать победу.

В статье, подписанной четырьмя авторами, включая Чэнь Ци-туна и Ма Хань-бина, не излагаются причины и не говорится о том, что делать. Чэнь Ни, сколько у тебя статей? Есть ли в них догматизм? Выпустил бы сборник, а мы бы всесторонне проверили.

Догматические статьи пишутся однообразно, примитивно и неубедительно.

Догматизм вырос потому, что обрел власть.

Критикуя Дюринга, Маркс и Энгельс потратили немало времени на размышления. Не то что стоявший у власти Сталин; он ругал людей не с равных позиций, не стараясь убедить.

Чужие статьи нужно изучать и анализировать.

Нехорошо, будучи у власти, отчитывать всех, как детей.

Должны иметь место отношения партии с народом, а не отношения барина с народом. Не следует прибегать к брани, догматизм не есть марксизм.

Критикуя в свое время Ху Ши, мы добились огромного успеха. С самого начала мы говорили: нельзя полностью сбрасывать со счетов Ху Ши, он сыграл роль в просветительском движении в Китае. Кан Ю-вэя и Лян Ци-чао[101] тоже нельзя игнорировать.

Ху Ши говорит, что я его ученик. Он был профессором, я — мелким служащим, зарплату получали разную, но учеником его я не был.

Сейчас не стоит реабилитировать Ху Ши, к этому вопросу мы вернемся в XXI веке.

Раньше мы говорили о его недостатках, поскольку вели борьбу, и сейчас не стоит пересматривать приговор. Сегодня он лакей империалистов, вот в XXI веке нужно будет рассказать обо всем, что имело место в истории.

Раз уж мы трудоустраиваем и перевоспитываем помещиков, кулаков и буржуазию, что же говорить о мелкой буржуазии? Наши статьи часто бывают написаны безжалостным пером. У догматиков есть способность навешивать ярлыки, поносить людей и проявлять односторонность; они не исходят из идеи сплочения и не ставят целью сплочение; они не помогают исправлять недостатки и достичь подлинного сплочения.

Нужно строго отличать подход к ошибкам внутри народа от отношения к ошибкам врага (ошибочные фельетоны тоже имеют различия); с врагами надо бороться без жалости; к народу подходить с позиций сплочения и в процессе борьбы достигать нового сплочения, в противном случае можно легко казнить людей.

Нужно «щадить людей, над которыми занесен нож»[102]…

В свое время при упорядочении стиля работы в Яньани мы ведь говорили: «Извлекать урок из ошибок прошлого в назидание на будущее, лечить, чтобы спасти больного». Некоторые наши товарищи не любят лечить, чтобы спасти больного, а, подобно коновалам, губят людей. Мелкую буржуазию необходимо перевоспитывать при помощи соответствующих методов. Мелкая буржуазия очень многочисленна, она нас кормит — нужно перевоспитывать ее, превратив в рабочий класс.

50–60 процентов наших товарищей не понимают курса Центрального Комитета: сплочение–критика–сплочение, лечить, чтобы спасти больного.

Дело в том, что они страшатся беспорядков.

Один студент из университета Цинхуа заявил, что надо ликвидировать несколько десятков миллионов человек. Это слишком много. Но все же исключать этого студента из университета не следует.

У студентов есть основания для волнений, но за крупные забастовки [они] не выступают; они выступали против гоминьдана, и это вошло в привычку.

Неправильно запрещать рабочим бастовать, конституция не запрещает забастовок; вывешивание лозунгов есть свобода слова, проведение митингов — свобода собраний.

Не следует заставлять всех участников беспорядков писать покаянные письма; не нужен и самокритический разбор.

Раз есть проблемы, пусть лучше пошумят. Студенческие волнения еще не бунт.

Вполне нормально, если в течение года 1 миллион человек из 600 миллионов участвует в беспорядках — это составляет всего шестисотую часть [населения].