Выступления Мао Цзэдуна, ранее не публиковавшиеся в китайской печати. Выпуск первый (1950–1957)

Все подобного рода пьесы должны пройти естественный отбор. Можно ли допускать постановку этих пьес сейчас? По-моему, ставить их можно. Когда их станет много, люди начнут их осуждать, а чем больше они будут их осуждать, тем меньше будет зрителей; тогда-то их и перестанут ставить. В прошлом мы их категорически запрещали, но лучше позволить этим пьесам конкурировать на сцене, лучше такой метод, как «расцвет ста цветов», нежели запрещать их в административном порядке.

Что касается «длительного сосуществования и взаимного контроля», то под этим подразумевается следующее: наша партия, будучи рабоче-крестьянской политической партией, являясь по своему основному составу партией рабочих и крестьян-бедняков, а по своему характеру — передовым отрядом пролетариата, имеет огромные заслуги и пользуется очень большим авторитетом в Китае. А когда этот авторитет слишком велик, существует опасность легко подменить собой все и вся и заняться простым администрированием; но как бы то ни было, наша партия многочисленна и пользуется большим авторитетом в обществе. Исходя из этого, мы специально пригласили этих [демократических] деятелей для контроля над нами, а также осуществляем длительное сосуществование, поровну деля с ними день за днем. Мы не должны говорить так: «Если коммунистическая партия будет существовать 100 лет, значит, им позволим существовать лишь 50 лет, если коммунистическая партия будет существовать еще 50 лет, то им позволим существовать еще 24 года; короче говоря, они должны прекратить свое существование раньше нас, раньше на несколько десятков лет».

Так ли это необходимо? Разве наши дела пойдут лучше, если они исчезнут раньше нас? Разве у нас будет больше продовольствия? (Смех.) Стали? Лесоматериалов? Цемента? Будем лучше строить дворцы? Совсем не обязательно. Разве наши дворцы будут возводиться лучше, если демократические партии и группировки отомрут? Это недоказуемо. Все-таки лучше, если некоторые демократические партии и группировки будут выступать с нами дуэтом и даже упрекать нас. Все дело в том, что когда они в течение года бросают несколько упреков, то тем самым отмечают наши недостатки. Поэтому сейчас надо не сдерживать их, а давать им волю, что в настоящее время делается недостаточно, следует не давить на них, а вовсе прекратить всякое давление. Проблемы идеологии, проблемы моральные решаются не грубыми методами, не методами подавления. Мы должны сделать так, чтобы все развертывали дискуссии на демократических и равных началах, вели обоюдную полемику. Под этими методами подразумеваются методы убеждения, а вовсе не методы принуждения.

К каким же методам следует все-таки прибегать? К принуждению или к убеждению? Такой метод, как принуждение, применяется по отношению к врагам. Мы, воевавшие, это знаем, а воевать мы начали с Цзинганшаня. Как в горах Дабешань, так и в других местах по отношению к врагам можно было использовать только этот метод. По отношению к американцам в Северной Корее, то есть во время движения против американских агрессоров и за оказание помощи Корее, мы применяли метод принуждения. Какие методы надо было использовать по отношению к контрреволюции, к агентам? Мы их принуждали! Только потом мы стали убеждать, но сначала их надо было выявить. Метод принуждения применяется по отношению к врагам, для разрешения противоречия между нами и нашими врагами, то есть это метод с применением кулаков. Внутри народа пускать в ход кулаки не следует, джентльмен действует словом, а не кулаками. (Смех.) Народу надо приводить аргументы, а не угрожать избиением.

Решать проблемы с помощью вооруженной силы — это не метод, как не метод что-то насильно запрещать с помощью административных приказов. Мы прибегаем к административным приказам фактически потому, что Освободительная армия на нашей стороне, хотя на словах говорим о том, чтобы не применять вооруженную силу. Без Освободительной армии наши административные приказы не имели бы успеха, да и кто захотел бы к ним прислушаться? Только опираясь на мощь армии, можно издавать административные приказы. За нами стоит Освободительная армия в несколько миллионов человек, за нами также простой народ, основная масса народа, то есть рабочие и крестьяне. Итак, во-первых, в нашем распоряжении основная масса народа, во-вторых — вооруженные силы. Таким образом, все дело в том, что демократические деятели просто не могут тягаться с нами. У них нет ни того, ни другого; во-первых, нет основной массы народа, во-вторых, нет вооруженных сил. Но если мы прибегли к методам предоставления свободы, а не зажима ее, если мы используем методы убеждения, то наша страна будет процветать.