Выступления Мао Цзэдуна, ранее не публиковавшиеся в китайской печати. Выпуск первый (1950–1957)

Поскольку сейчас мы имеем дело с противоречиями внутри народа, мы не применяем те методы и меры, которые обычно применяем к врагам, отличая их от народа. Что такое диктатура? Разве мы не за диктатуру пролетариата? Диктатура применяется по отношению к врагам, демократия же применяется по отношению к народу. Взаимоотношения внутри народа — демократические отношения. Конечно, демократия должна находиться под централизованным руководством, мы вовсе не отрицаем руководства. Сейчас в некоторых районах дисциплина ослабла, дисциплины не хватает, а это уж слишком! Для преодоления этих трудностей надо использовать метод убеждения, надо с людьми хорошенько поговорить, провести собрание, если после одного собрания не наступит ясности, следует собрать второе, третье собрание. Можно ли убедить учащихся, рабочих и крестьян? По-моему, можно, лишь бы у нас были доводы, то есть надо использовать метод убеждения, метод доказательств. Если же мы, совершая ошибку, расширим рамки диктатуры и распространим ее на народ, станем использовать метод принуждения, то есть будем прибегать к такому методу, как принуждение, в любой из тех моментов, когда у нас будут появляться противоречия и трудности, то мы причиним нашей стране ущерб, очень большой ущерб. К тому же все равно наступит день, когда придется отступить, когда подавление не будет эффективным. Джентльмен действует словом, а не кулаками, если ты пустишь в ход кулаки, все равно наступит день, когда от этого придется отказаться, ибо это не метод разрешения противоречий внутри народа, это метод решения исхода борьбы между нами и нашими врагами.

Страшно ли это? Противоречия внутри народа разрастаются, а подавление не позволено, не позволено прибегать и к административным приказам. Опасно ли это? По-моему, в этом ничего опасного нет. Когда имеются различные мнения, правильное решение приходит только в результате полемики и обсуждения на демократических началах, только так устанавливается истина. Благодаря этому в области искусства будет полнее жизнь, больше станет творческого духа, литература, искусство, наука получат дальнейшее развитие. В первые год–два ощутимого эффекта не будет, эффект этот станет виден, пожалуй, через 10 с лишним лет или даже через несколько десятков лет.

Однако нам надо быть готовыми и к тому, что появятся действительно плохие люди и плохие мысли; я имею в виду, что в искусстве появятся ядовитые травы и очень неприглядные цветы. Как быть, если они распустятся? Мы говорим: они также полезны, так как все увидят, что такая трава и такие цветы существуют. В противном случае человек будет изо дня в день видеть лишь хорошее и не видеть плохого. Истинное крепнет в борьбе с ошибочным. Если мы не позволим выразить ошибочные мнения, то не узнаем и чужих мнений; а ведь прекрасное развивается в борьбе с уродливым, хорошие люди крепнут в борьбе с плохими людьми. И через 10 тысяч лет истинное будет соседствовать с ошибочным, прекрасное — с уродливым, хорошие люди — с плохими. Плохие люди существуют, они действительно дурные люди, но они являются учителями людей хороших. Дурные люди служат «примером» для окружающих, которые стараются не подражать их дурным поступкам. Надо подражать хорошим людям; если же крутом только хорошие люди и нет рядом плохих людей для сравнения, то хорошее не отличишь от плохого. Когда ребенок смотрит пьесу, он прежде всего спрашивает, кто хороший человек, а кто плохой. (Смех.) Поэтому не надо бояться плохих людей и каких-то ошибочных мнений, всего этого бояться не следует. Таким путем нашей партии и правительству легче будет преодолеть ошибки, и, наоборот, будет хуже во сто крат, страшнее во сто крат, если мы станем применять методы подавления.

Наша партия привыкла бороться с врагами, наша партия несколько десятков лет вела классовую борьбу, делать это мы умеем, это доказывают результаты, наши победы, доказывают десятилетия! За это люди и уважают нас. На что же, по их мнению, способна коммунистическая партия? В политике дела идут неплохо, и военное дело знакомо. За эти два качества они нас и чтят. Но значит ли это, что к нам относились с уважением с самого начала? Ничего подобного.