Выцветающий призрак

На другой день Захарина снова проверила кастинги, снова ничего не нашла, и продолжила поход по основным достопримечательностям. Девушка шла по пустым улицам, с закрытыми магазинами и погасшими витринами — на Чхусок жители уезжали в родные города, к своим семьям. Дул ветер. В семейный праздник она была так далеко от дома, как никогда, и в одиночестве. Уличная продавщица у дворца Чхандоккун продавала осьминогов.

На третий день появился кастинг — искали латиноамериканцев. Она не подходила.

В последний день Чхусока Лиза отправилась на крепостную стену — любимую локацию киношников. Тропинка вдоль постройки белого камня карабкалась на гребень холма и превращалась в улочку между двумя откосами. А по бокам спускались низенькие жилые дома, почти все коричневые, почти все с голубыми крышами — они странно сливались друг с другом в однотонные горизонтальные полосы. В каждой второй дораме в одном из этих домов жила главная героиня, или же очередная сериальная парочка переживала любовную сцену у перил с панорамным видом.

Тропа спускалась в город к небоскребам района Тондэмун — среди полей. Полей с травами в центре столицы.

Захарина возненавидела Сеул с первого вопящего митинга у метро и первого чека в кафе — но посреди этих полей она физически ощутила, как что-то сместилось и щелкнуло. Будто город подобрал к ней ключик, пока она отмахивалась и стеснялась это признать.

***

Целые улицы стареньких убогих зданий сносились, и на их месте возводили грандиозные небоскребы будущего. Перерождение Сеула происходило здесь и сейчас. После долгой пешей прогулки Лиза вернулась в хостел и повалилась на постель. Она уже купила полный набор уходовой косметики, и собиралась на другой день по магазинам за одеждой. Кастингов не было, лейблы не отвечали. Страх приходил каждый раз, когда она открывала сайты, и уходил, когда она констатировала отсутствие изменений. Еще пара дней — и девушка собиралась покинуть столицу и отправиться в городок Андон, на старинный фестиваль деревянных масок.

Они то созванивались с Игорем через чаты, то списывались. Единственное, что он отказывался признавать, — голосовые. Уговорить на звонок иногда удавалось. В большинстве случаев это все же были сообщения.

«Только вернулась из центра. Отгуляла все ноги. Чем занимаешься?»

«Хочу пойти в бар».

«О, прикольно. Хорошо посидеть».

«Слушай, ты не будешь возражать, если я попытаюсь найти кого-нибудь на ночь?»

Фраза залепила пощечину каждой своей отдельной буквой. Лизу дернуло, словно к животу приставили электрошокер и дали разряд.

…Еще через четыре дня после начала путешествия Захарина почувствовала, как скучает. Что-то из поездки хотелось пережить вместе, чем-то поделиться. На шестой день девушка добралась до источников Хуацин под Сианем. Император приезжал туда с любимой наложницей. В Китае встречались самые разные памятники, но запечатленную в камне обнаженную натуру Лиза видела только в Хуацине. Весь парк дышал любовью и умиротворением. В тот день девушка поняла, что страдает не только душевно, но и физически. Чувственным ощущениям резко перекрыли кислород, и с непривычки это испытывалось как ужасная, подминающая все под себя жажда.

Затем прошли еще две недели, и потребность вместе с мучениями только росла. Но ей и в голову не приходило, что Игорь так легко найдет выход.

Это было жестоко.

Но у них свободные отношения. Ее парень только что честно выложил перед ней свои планы.

Она устала за день и плохо соображала. И все плыло, и имело тошнотворный привкус.

С другой стороны, Игорь только собирался искать. Не факт, что найдет. Ее необщительный, замкнутый молодой человек, с видом домашнего маминого мальчика, всегда в растянутых темно-серых свитерах, такой хрупкий и блеклый — да кому, кроме нее, он нужен? Он посидит в баре и уйдет домой, и, если она даст одобрение, будет благодарен в своей уверенности, что она его поддерживает.

«Да, конечно, попробуй».

Игорь возликовал, его энтузиазм прямо брызгал с экрана.

«Серьезно, ты не против? Это так важно для меня!»

«Нет, не против. Вперед — и удачи там!»

«Ты лучшая. Тогда я пойду».

«Давай-давай».

Лиза отложила телефон. Он не сделает этого. Посидит в баре, закажет спиртное. Он не из тех, кто знакомится, он из тех, кто в одиночестве напивается в углу за дальними столиками.

В доме было пусто, а ей было голодно — и Захарина отправилась в магазин за лапшой.

***

Она снова проснулась поздно. В Сеуле Лиза все время просыпалась поздно. Либо этажом ниже, либо этажом выше кто-то из жильцов репетировал прямо ночью. В четыре утра акустическая гитара красиво разливалась по району, а девушка в полусне металась между желанием пойти на улицу разобраться и вялостью по-настоящему это сделать, и только накрывала голову и уши подушкой, и ворочалась с бока на бок. В любое время суток Сеул казался ночным городом. Даже в двенадцать дня, когда она протерла глаза.

Она всегда будила себя лентой новостей. Мозг быстро приходил в тонус, глаза разлеплялись. Сейчас Лиза увидела сообщение от Игоря. Открыла. И, плохо соображая, уставилась на фотографии.

Потому что он прислал фотографии.