Выцветание красного. Бывший враг времен холодной войны в русском и американском кино 1990-2005 годов

Признаки влияния на героизм команды «ковбойских ценностей» включают в себя не только название самого фильма, но также культовый статус Иствуда как героя спагетти-вестерна, стетсон, сапоги и футболку «Cowboy Ваг» Хоукинса, идентичность мужчин как «первопроходцев этого дела [астронавтики]». Кульминацией этой темы является то, как они достигают «Айкона» на «последнем фронтире» космоса и О’Нил подбадривает сотоварищей словами: «Отлично, ковбои. По коням, у нас есть работа». И действительно, в сцене, намекающей на полет техасского пилота доктора Стрейнджлава на бомбе, Хоукинс отправляется на Луну, фактически оседлав охапку боеголовок. Таким образом, прославляя и одновременно гламуризируя семидесятилетних героев-ковбоев, этот фильм также вызывает в памяти более ранний оскароносный вестерн Клинта Иствуда «Непрощенный» (1992), который, как отмечает Джеффордс, «одновременно представляет и критикует версию граничащей с мачизмом крепкотельной мужественности, развенчивая миф о голливудских вестернах» [Jeffords 1994:186]. Кроме того, в «Космических ковбоях», как и в «Непрощенном», «успешное разрешение сюжета <…> зависит от прочности постаревшего крепкого тела» [Jeffords 1994: 190]. Сценарий не только воплощает фантазию семидесятилетних мужчин, обгоняющих тех, кто мог бы стать их внуками, но и добавляет мачистскую насмешку над их менее крепкотельными преемниками, когда Хоукинс настаивает на том, что Глэнс, этот институтский прилизанный ботаник, не сможет заменить Корвина на шаттле. В связи с этим, когда Глэнс гибнет, а Роджер Хайнс (Кортни Б. Вэнс)[416] получает сотрясение мозга и поэтому уже ничем не может помочь миссии, молодые люди превращаются в «Икаров» и терпят неудачу там, где более старые, более мудрые методы их отцов приводят к успеху. Как заключает Йохансон, «Пожилые люди делают то, что их младшие подчиненные не могут или не хотят <…>. Обратите внимание, как новый шаттл, на котором Фрэнк со своей компанией летят в космос, быстро изменил свое название с “Горизонта” на “Дедала” [szc] – с обращения к будущему на обращение к прошлому» [Johanson 2000].

Наконец, к слоганам «Мальчишки останутся мальчишками» и «Наши мальчики» следует добавить еще один: «Старые добрые парни» – именно он наиболее точно описывает всю четверку, несмотря на ее антагонизм по отношению к могущественному истеблишменту, представленному НАСА и особенно Гереоном. Приписывая часть удовольствия, которое зрители получат от фильма, «старому товариществу» между Иствудом и его тремя коллегами, Кеннет Туран чуть не указал на то, что и сам сценарий отдает «стариной»[417]. Конечно, «Космические ковбои» признают значимость роли женщин в мире XXI века, в том числе женщины – руководительницы миссии и женщины-физика. Обе они излучают профессиональную компетентность и уверенность, но очевидно, что их важнейшая функция в фильме состоит в том, чтобы подтвердить мужественность Хоукинса и О’Нила[418]. В конце концов, доктор отмечает, что О’Нил испытывает радость, когда ее видит, тогда как Холланд случайно обнаруживает «таланты» Хоукинса в мужской раздевалке. Сценарий также подрывает имидж Холланд как сильной женщины, заставляя ее превратиться в поклонницу Хоукинса на свидании, в ходе которого она отмечает, что если бы у каждого из них было по сорок процентов шансов выполнить эту миссию, то он бы «прошел ее», а она «промахнулась бы на милю». Когда Холланд далее рассказывает, что признание собственной несостоятельности заставило ее отказаться от учебной программы и превратило в «почти астронавта», трудно не заметить в столь удивительной для ее характера неуверенности в себе привнесенную сценаристами реакционную гендерную репрезентацию.

Хотя премьера этого фильма состоялась в первом августе нового тысячелетия, «Космические ковбои» остались в социально-политическом климате своего собственного пролога 1958 года, ностальгически обращаясь к космической гонке и последовательно отстаивая героизм команды «Дедал» в сравнении с целым рядом «отстающих» – русских, бюрократов, молодежи, женщин (и шимпанзе). Большинство критиков отметило как неувядающую экранную харизму четырех звезд и их ансамбль, так и шаткий сюжет и мачо-патриотическую установку Кауфмана и Клауснера. Например, в «Los Angeles Times» Туран раскритиковал «извилистый, надуманный, бессистемный сценарий» фильма, но высоко оценил работу актеров – особенно культовый жесткий стиль игры Иствуда. Однако можно лишь надеяться, что Туран иронизировал, возвеличивая силу экранной репрезентации Америки, поскольку и сам сценарий возвеличивал силу семидесятилетних американцев: «Морщинистое и обветренное лицо [Иствуда] превращает гору Рашмор в Дафбоя “Пиллсбери”[419]. Когда недовольный Корвин огрызается: “Какого черта моя система наведения делает на российском спутнике?”, это может расстроить даже Владимира Путина» [Turan 2000].

«15 минут славы» (2001 год, режиссер Джон Херцфельд, Tribeca Productions)