Выцветание красного. Бывший враг времен холодной войны в русском и американском кино 1990-2005 годов

Хотя расовый признак, очевидно, представляется одним из ключевых в противопоставлении двух мужчин в фильме, он играет гораздо меньшую роль, нежели, например, такие малозаметные контрасты, как разный социальный класс и образование. Похоже, объяснение этому кроется в сценарии, где изначально не было прописано ведущей афроамериканской роли – ведь роль Хантера сперва предлагали таким актерам, как Том Круз, Брэд Питт и Энди Гарсиа [Crimson Tide Trivia IMDb]. Но Маслин только отчасти права, когда утверждает, что Дензела Вашингтона «впихнули в эту безликую роль хорошего парня, которая с тем же успехом подошла бы и Тому Крузу». После того как Вашингтон был выбран на эту роль, кто-то из команды сценаристов, вероятно, решил добавить к уже и так всеобъемлющему антагонизму Рэмси и Хантера еще и намек на расовую напряженность, тем самым придав фильму отличительную особенность, несколько продвигающую его вперед по сравнению с кинематографическими стандартами начала 1990-х годов. Так, во время своей первой встречи, которая по сути является чем-то вроде собеседования при приеме на работу, Рэмси и Хантер с энтузиазмом обсуждают интерес последнего к верховой езде – довольно привилегированное хобби – с точки зрения того, какие лошади лучше. Как и ожидалось, мужчины предпочитают разное: Хантер любит арабских жеребцов, а Рэмси хвалит липиззанцев[205]. Затем, ближе к концу фильма, когда оба на протяжении трех минут ожидают починки радио, Рэмси возвращается к этой теме, говоря, что липиззанцы имеют португальское происхождение, и вызывающе добавляет: «Знаете ли вы, что все они белые?» Выражение лица Хантера и тон, которым он отвечает на эту реплику, подтверждают наличие в вопросе Рэмси расистского намека. Помощник одерживает победу над Рэмси, дважды исправляя его заблуждение и одновременно умудряясь остаться в русле все того же расового подтекста: сами лошади родом из Испании, и все они рождаются темными, становясь белыми только с возрастом. В их последнем диалоге (после суда) Рэмси открыто признается, что был неправ – как может показаться, в отношении ракет. Но затем он добавляет: «Я говорю о лошадях – они действительно из Испании». Мало того, что такой человек, как Рэмси, только таким образом и может признать свою ошибку, но его ответ также завершает фильм подтверждением образованности и силы личности чернокожего – даже несмотря на то, что Рэмси не вспоминает здесь о цвете жеребцов.

Таким образом, тот факт, что победа Хантера выглядит как победа черного героя над белым супрематистом, дает «Багровому приливу» дополнительное измерение, которое, по мнению Сьюзен Джеффордс, отсутствовало в первых фильмах десятилетия, в том числе тех, которые непосредственно касались гражданских прав. Как она отмечает,

исторически <…> в доминирующих культурах США мужественность определяется через белое мужское тело и противопоставляется мужскому телу, имеющему явный расовый оттенок. Боевики 1980-х годов подтверждают эти предположения своими характеристиками героизма, индивидуализма и физической целостности как сосредоточенных в белом теле. И хотя фильмы 1991 года отвергают многие характеристики такого тела – его склонность к насилию, его обособленность, его отсутствие эмоций и его внешность[206] – они все же не оспаривают ни белизны этого тела, ни необходимых ему особенностей внешности [Jeffords 1994: 148].

В то время как, по мнению Джеффордс, некоторые фильмы 1991 года «утверждают, что если человечеству вообще суждено будущее, то оно заключено в сердцах белых людей» [Jeffords 1994: 177], «Багровый прилив» защищает будущее человечества силой сердца и разума именно черного человека. Хотя цвет кожи Хантера, кажется, не сопровождается никакими признаками этнической принадлежности (вероятно, потому, что персонаж создавался в расчете на белого актера), именно благодаря ему фильм превосходит те более поздние картины, которые намекают на превосходство Америки над Россией в вопросе расовой терпимости или даже настаивают на нем, и в то же время обычно оставляют черных персонажей на втором плане по отношению к белым героям – подобно тому, как они оставляют вторичными по отношению к американцам и русских напарников.