Выученные уроки (СИ)

— Ты красивая, — подлизываюсь я к ней, зная, что дальше все пойдет лучше, теперь, когда украшение у нее в руках. Я достаточно хорошо знаю девчонок, чтобы понимать это.

Она улыбается почти застенчиво. Она протягивает мне свое запястье, и, к счастью, мне хватило ума понять, что она хочет, чтобы я помог ей с браслетом. Я помогаю, и она благодарит меня, атакуя своими губами мои губы. Ее пальцы запутываются в моих волосах, когда она придвигается ко мне, и ее колени теперь по сторонам от моих бедер. Она всегда потрясающе целовалась, и ничего не изменилось. Я обхватываю ее лицо и наклоняю ее голову для лучшего угла. Мы делаем все в совершенном ритме, и я клянусь, иногда целовать ее настолько же хорошо, как и все остальное. Она настолько в этом хороша.

Я полностью потерялся в этом поцелуе, и мои руки начали блуждать по ее телу. Вниз по шее и плечам, назад к шее и спине. Они скользят все ниже и ниже, пока я не добираюсь до полоски кожи, к которой прикасался ранее утром. Она не расстреливает меня взглядом на этот раз, только решает сменить позицию и теперь пытается наградить меня засосом. Я вовсе не протестую, на самом деле я даже надеюсь, что она оставит там один. Ее кожа такая же теплая как всегда, и мне нравится, как она постанывает мне в шею, когда я провожу рукой по ее пояснице. Теперь есть только одно место, куда можно двинуться, и, когда она возвращается к моему рту, я опускаю руку к ее попке. С секунду я играю с ее пижамными шортами, но, наконец, просовываю обе руки под резинку. Нечестно, что я голый с самого пробуждения, а на ней все еще так много одежды, но сойдет, думаю. Иногда одежда так же сексуальна, как кожа. Я знаю, что Кейт заметила, куда передвинулись мои руки, потому что ее давление на мои губы удесятерилось, и ее бедра двигаются против моих в едином ритме.

У меня предчувствие, что послеобеденные уроки мы тоже пропустим.

Когда мы, наконец, спускаемся вниз, все уроки дня уже закончены, и пришло время квиддича. Кейт провозглашает, что ей надо пойти учиться, раз я заставил ее прогулять весь день. Я неохотно отпускаю ее после того, как удерживал и целовал минуты с четыре.

Она смеется и обещает увидеться со мной позже, а затем сворачивает в коридор, ведущий в Равенкло. Я смотрю, как она уходит, только немного ужасаясь тому, с какой чрезмерной неохотой я позволяю ей уйти. Ужасно настолько зависеть от кого-то другого, я знаю, но Кейт заставляет меня забыть обо всем. Каждая дрянь в моей жизни

просто исчезает, когда она приходит, чтобы отвлечь меня. Я не знаю, как она это делает, но определенно не могу жаловаться.

Я пытаюсь не думать о том, в какого гребаного слюнтяя превратился, пока иду к полю. Даже квиддич звучит недостаточно заманчиво по сравнению с возможностью вернуться в свою комнату с Кейт, но надо идти. Нам нужно тренироваться как можно больше перед весенними матчами. Моя команда меня все еще ненавидит и, как оказывается, до сих пор не думает, что это честно с моей стороны, ожидать, что они усовершенствуют свою игру и будут лучшими, но я не знаю, почему я должен ждать от них меньшего. Я взял их в команду не без причины, и они должны понять это и воплотить в жизнь.

Я прохожу мимо группы четверокурсниц, которые сразу же выпрямляются, как только видят меня, и некоторые даже поправляют свои дурацкие волосы, чтобы показаться привлекательнее. Они взорвались хихиканьем, как только я прошел мимо, хотя я и игнорировал их всех. Я не удивлен, так или иначе девушки всегда так себя ведут — хихикают, машут волосами и просто раздражают. Это выглядит жалко.

Я прохожу мимо маленькой группы девчонок и узнаю в них гриффиндорок. Третьекурсницы и пара с четвертого. Они все оборачиваются и смотрят на меня, и я готовлюсь проигнорировать их, как игнорирую всех остальных, но останавливаюсь, когда чья-то рука хватает меня за локоть. Я почти прогоняю девчонку прочь, но тут понимаю, что это моя сестра.

— Куда ты идешь? — спрашивает она, оглядываясь на подружек и отходя от них.

— На тренировку. А что, что-то случилось?

Лили хмурится и снова оглядывается на других девочек, прежде чем уйти вместе со мной.

— Я получила письмо от папы.

По ее голосу понятно, что это нехорошо. Она дерьмово выглядит, не то чтобы я скажу ей это. Она очень чувствительна в этом отношении. Но ее волосы свисают неровными прядями, а кожа бледнее обычного; она выглядит почти больной.

— И что он сказал?

— Он купил квартиру.

Я просто смотрю на нее, задаваясь вопросом, что она хочет от меня услышать. Я не знаю, чего она ожидает от меня. Так что я просто смотрю на нее.

— В Лондоне, — продолжает она, не обращая внимания на то, что я не ответил. — Он купил квартиру в Лондоне. Не просто снял, купил.

— А он сказал тебе, кого он трахает или нахер зачем он решил разрушить свой брак?

Эти слова звучат грубее, чем я хотел, и мне почти жаль, когда я вижу, что это задело Лили. Я не знаю, почему я все время такой ублюдок, это само собой получается. Обычно Лили не обращает внимания, но она сверхчувствительна в некоторых областях.

— Он не изменял ей, — яростно говорит она и сужает глаза.