Выученные уроки (СИ)

В то время, когда мне было восемнадцать, я даже не была допущена к школе. Я не планировала этого в любом случае, потому что нас ждали более важные дела. Гарри собирался уйти, и мы с твоим отцом последовали за ним. Но даже если бы я захотела вернуться в школу на свой седьмой курс, я не смогла бы. Был издан закон, который запрещал маглорожденным посещать Хогвартс и требовал, чтобы все маглорожденные зарегистрировались в министерстве магии. Если они не могли представить ни одного близкого родственника-волшебника, их признавали виновными в «краже сил» и сажали в Азкабан. Конечно, мы обе с тобой понимаем, что идея о «краже сил» просто глупа, но министерство в то время было более чем несколько коррумпировано. В том возрасте я не могла и представить более ужасного будущего, чем работа в министерстве, а потом министра убили, и все стало еще хуже. Я не зарегистрировалась, поэтому, сбежав с Гарри и твоим папой, я нарушила закон. Некоторые недавние статьи упоминали об этом, но, конечно же, не рассказывали полной истории.

Одним вечером нас заметила группа Егерей, они были наняты министерством для поимки беглых маглорожденных и «предателей крови». Я смогла несколько замаскировать Гарри, но они узнали меня, и нас всех троих отправили к Малфоям. Люциус и его жена были там, ее сестра была там, и Драко был там. Теперь, я думаю, очень важно разъяснить тебе, какого рода отношения связывали нас троих с отцом Скорпиуса. Это было больше, чем просто школьная перебранка, у нас намного больше оснований для взаимной неприязни. Драко Малфой был самым отвратительным ребенком, которого я когда-либо встречала за всю свою жизнь, о чем я говорю со стопроцентной честностью. Он был высокомерным, злобным и горделивым до бесконечности. Конечно, его растили в уверенности, что он имеет право таким быть, потому что он лучше всех остальных. Не только потому, что у него чистейшая кровь, но и потому, что он был членом одной из самой влиятельной семьи магического мира того времени. Он ненавидел нас по, как он думал, веским причинам. Трудно сказать, кого из нас он ненавидел больше, потому что я честно не знаю. Он ненавидел Гарри, конечно, по очевидным причинам, и он ненавидел меня, потому что мои родители были маглами. Он ненавидел твоего отца, потому что Уизли и Малфои имели разное представление о поведении чистокровных волшебников, и все их дети выросли, впитывая различные убеждения. Я бы желала сказать, что ненависть его была односторонней, и что мы были выше этого и игнорировали его, но это будет ложь, к несчастью, потому что и нас есть в чем винить. Я не могу даже назвать количество ссор, обзывательств, проклятий и драк, которые были между нами, пока мы учились в Хогвартсе, и хоть я и не горда этим, я сама однажды ударила Драко Малфоя по лицу, когда была на третьем курсе, кажется. Так что нет. Мы не игнорировали его; мы и сами делали все, что могли, и я этим не горжусь.

В тот день, когда нас доставили в его дом, думаю, я впервые увидела проблеск человечности в Драко. Годом раньше его отца посадили в тюрьму за то, что он был Пожирателем Смерти, и Волдеморт лично приказал Драко убить профессора Дамблдора для какого-то рода «защиты чести», хотя, разумеется, что к приказу прилагалось изрядное количество угроз. Думаю, именно тот момент оказался поворотной точкой в его жизни, потому что он, наконец, понял, что это не игра. Люди умирали, и некоторые из этих людей были на «его» стороне. Он не убил Дамблдора, и я не думаю, что он мог, но думаю, этого было достаточно, чтобы он с ужасом осознал реальность. Когда нас доставили в Малфой-Мэнор, его мать попросила его нас опознать, и, хотя он не сдал нас сразу, он и не дал прямого ответа. Годом раньше он бы с радостью раскрыл наши имена, но что-то изменилось, и это было видно. Я не буду вдаваться в детали того, что было дальше в тот день, потому что это не то, что я люблю вспоминать. На самом деле, если бы мне можно было выбрать день, который я хотела бы забыть, это был бы этот день. Меня пытали так сильно, что я не могла дышать, и мы потеряли своего хорошего друга в тот день, домового эльфа по имени Добби, одного из самых величайших героев, что я знала. То, что произошло в тот день неизвестно никому, кроме нескольких человек, и мне важно, чтобы все так и оставалось. Хоть это были физически и эмоционально самые болезненные минуты моей жизни, я, по крайней мере, увидела другую сторону своего старого врага, и я не забыла этого до сих пор.