Выученные уроки (СИ)

— Хорошо, — сказала я, удивленная тем, что мой голос звучит так же придушенно. Я не думала заставить его действительно это сказать. Я чувствовала, что он и так уже сконфужен сильнее, чем должен был быть хоть один человек в мире. Я отодвинулась, чтобы освободить бедра, а потом опустила руки и неловко начала снимать оставшуюся деталь одежды. Конечно, мои трусики зацепились за лодыжку, так что стало еще неудобнее, и мне пришлось все-таки сесть и стянуть их, из-за чего мне захотелось умереть. А Скорпиус смотрел на меня так, будто я что-то самое потрясающее на свете. Я не уверена, что возможно еще гуще покраснеть, чем я покраснела тогда, но он не обратил внимания или не заметил.

И вот мы так сидели — оба полностью голые. И Скорпиусу понадобилось выбрать самые романтические слова на свете, какие можно было сказать. Как и следовало ожидать.

— Я не знаю, что делать.

И вся нежность и мягкость предыдущих минут тут же вылетела в окно, и я закатила глаза, раздраженная тем, что из всех слов на свете, которые он мог сказать, он выбрал: «Я не знаю, что делать». Нахмурившись, я снова откинулась на одеяло и с выжиданием посмотрела на него снизу-вверх, уже больше совершенно не волнуясь о том, что я полностью обнажена.

— Да просто воткни это туда.

Оглядываясь назад, это уже кажется почти смешным. Почти. Такого не было ни в одной из моих книг, — чтобы было сказано так прямо — но что еще я должна была сказать? Я не собиралась призывать пергамент и перо и рисовать ему гребаную схему. Хотя, наверное, должна была, потому что у него определенно не получилось с первой попытки.

— Не туда! — выкрикнула я, протянув руку и направив его в верном направлении. Он задохнулся в ту секунду, когда я прикоснулась к нему, и я слишком поздно осознала, что может быть была чересчур груба. Это было понятно по выражению агонии, которое внезапно пробежало по его лицу, и по тому, как сильно он зажмурил глаза, что я подумала, что он их сейчас выдавит из своей головы. Я провела его к правильному месту и отпустила. — Сюда.

Ему понадобилось несколько секунд, чтобы взять себя в руки или просто набраться храбрости, не знаю. В воздухе повисла очень громкая тишина, и он посмотрел на меня вниз, внезапно снова став очень серьезным.

— Ты уверена? — спросил он, и я видела, как тяжело ему дались эти слова. Я просто быстро кивнула, а затем закрыла глаза. Секунду спустя я это почувствовала. Было немного больно, но не слишком, больше было очень странно. Я думаю, я должна была предупредить, что собралась немного подвинуться или повернуться, что было хоть немного удобнее, и тут все полетело к чертям. И под «полетело к чертям», я имею в виду, что Скорпиус сделал самое странное выражение лица, что я когда-либо в жизни видела, и издал какой-то стонущий звук. А потом все кончилось.

Вот так.

Он был в шоке. Я была в шоке. Никто из нас не мог ни говорить, ни смотреть на другого. Мы как можно быстрее отцепились друг от друга и изо всех сил постарались прикрыться. Это было глупо, конечно, учитывая, что мы уже видели все, что можно было увидеть. Но в тот момент это казалось правильным. Я чувствовала полное отвращение и унижение, но не могла одеться достаточно быстро. Он тоже одевался как можно быстрее, и интересно, как это поразительно, как быстро мы оделись, учитывая, как долго мы раздевались. Мы обменялись быстрыми пожеланиями спокойной ночи, не глядя друг другу в глаза, а затем разбежались по своим общежитиям.

И вот это вот было все.

Мы провели последнюю неделю, любой ценой избегая друг друга. Хорошо, что у нас есть СОВы, на которых следует сконцентрироваться, а потому у нас мало времени для общения. Я проводила каждую свободную секунду, готовясь, и не то чтобы кто-то посчитал это странным, потому что я на самом деле из тех, кто волнуется об этих экзаменах. Мы видели друг друга во время экзаменов, но старались изо всех сил заняться чем-то еще. То же касалось обедов и ужинов. На самом деле мы выработали традицию, что один приходит на обед рано и ест быстро, а другой приходит попозже, когда второй уже ушел. Когда мы встречаемся, то обмениваемся быстрым «Привет» и расходимся по своим делам. Я не знаю, что еще делать. Только взглянув на него, я тут же начинаю хотеть заползти в какую-нибудь дыру и умереть там. Не в том дело, что он мне не нравится, мне просто так нафиг стыдно. И я знаю, что ему тоже, и от этого все еще хуже. Я никому не говорила об этом, даже Алу. Но он что-то подозревает, я думаю, потому что мы с Скорпиусом несколько очевидно друг друга избегаем, но он меня ни о чем не спросил. Не думаю, что он хочет знать.

Я его за это не виню.

Хорошо, что СОВы прошли очень хорошо. Нет ни одного экзамена, в котором я была бы не уверена. Остались только Древние Руны и Астрономия, а потом я буду свободна. Я смогу убраться из Хогвартса, и от Скорпиуса, и от всей этой странности, неловкости, позора, и унижения, и всего остального. Единственное, о чем мне придется волноваться дома — это мои родители, но я хорошо умею их игнорировать.