Выжить дважды

Алекс только фыркнул в ответ и, покачав головой, отправился догонять далеко ушедшую вперед процессию. Ему на щёку что-то упало. Парень машинально провел рукой по лицу, ладонь стала мокрой. Он запрокинул голову вверх и увидел, как небо стремительно затягивают тяжёлые свинцовые тучи. На лоб упала ещё одна капля, затем ещё одна и ещё. Алекс растерялся. Ему никогда не приходилось попадать под настоящие атмосферные осадки. Капли были холодными, не то что в обычном душе, и довольно больно били по коже. Впереди послышались взволнованные крики. Парень, приложив ладонь к глазам наподобие козырька, всматривался в неизвестно откуда взявшиеся сумерки. Всадники спешились и что-то непонятное делали со своими верховыми животными. Варм кричал и махал Алексу руками, делая приглашающие жесты. Биолог не заставил себя ждать и что есть силы припустил вперёд, с трудом различая фигуры в туманной и дождливой мгле. Через несколько секунд, запыхавшись, он подбежал к людям и их животным. Вернее, только к животным, потому что людей нигде не было видно. Алекс растерянно завертелся на месте. Внезапно из-под брюха одного из тропов высунулась волосатая рука и, схватив парня за одежду, рывком втащила его под плотную завесу шерсти животного.

Там было темно и воняло этой самой мокрой шерстью, зато не чувствовалось дождя. Но Алекс уже успел промокнуть, и, несмотря на то, что ткань его комбинезона не пропускала воду, она натекла внутрь костюма через его горловину и теперь неприятно холодила тело.

— Что, сильно промок? — послышался из темноты участливый голос Шестинога.

— Да не так чтобы очень, но становится холодно, — ответил парень, клацая зубами.

— Так разденься и завернись в шерсть тропа. Она изнутри сухая.

— Спасибо. Я так побуду пока, — с трудом пользуясь плохо повинующейся ему челюстью, проговорил Алекс.

— Ну, как хочешь! Только сидеть здесь долго придётся.

— Насколько долго?

— Может, здесь и ночь проведём.

— Что? Да ведь только полдень! Я столько не высижу в таком скрюченном состоянии! Мы что, не можем под дождём идти? До болота рукой подать!

— Ну а что потом? Стоять на берегу и ждать, пока голодный стилет сожрет тебя с превеликим удовольствием?! В такой ливень в одном шаге от себя ничего не видно.

- Об этом я как-то не подумал, — смущённо проговорил Алекс. — Ладно, раздеваюсь. — И принялся с кряхтением стаскивать с себя комбинезон.

***

Под брюхом тропа было очень тесно, так как большую часть пространства занимал огромный шестиног, поэтому Алексу пришлось совершить чудеса ловкости и гибкости, прежде чем ему удалось избавиться от одежды, но от этого теплее не стало. Сидя на корточках, он обхватил себя руками и постарался сжаться в комок, надеясь согреться собственным теплом.

- Да закутайся же ты в шерсть тропа! Сразу согреешься! – пробасил сердобольный сосед.

- С-спасибо! Я как-нибудь так с-согреюсь, - не переставая трястись в ознобе, ответил Алекс и передернулся от брезгливости.

Но вдруг почувствовал, как ему на плечи опустилось что-то мягкое и тёплое. Парень тут же поплотнее запахнулся в предложенное одеяние и, блаженно зажмурившись, сказал:

- Я бы, конечно, и сам согрелся, но всё равно спасибо, шестиног, за тёплую накидку.

- А я тебе ничего и не давал, - спокойно возразил абориген.

Алексу показалось, будто его снова окатили ледяной водой, и, вновь задрожав, спросил:

- Тогда кто накинул мне на плечи что-то тёплое?

- Думаю, что Агайя, больше некому, - невозмутимо ответил абориген.

- Здесь есть женщина?

- Не женщина, а моя дочь!

- Можно подумать, что она мужчина! А ведь я раздет. Совсем!

- Ты ее видишь?

- Нет.

- Тогда с чего ты решил, что она тебя видит? Успокойся и помолчи. Надоела твоя пустая болтовня.

Несколько минут был слышен только шум дождя да редкие всхрапы животных. Затем, не выдержав, Алекс спросил:

- А как остальные разместились? И где, кстати, Виктор?

- Варм один. Ева тоже одна под тропом. А вот с Кассандрой как раз твой дружок неплохо устроился. Может, – усмехнулся абориген, – у них всё и сладится? Как ты думаешь? А то жалко бабу, сколько лет уж по Варму сохнет, без мужа живет. Перезрела уж теперь. Кто ее возьмёт?

Я, конечно, знаю, что твоя дочь — жена Варма, но ведь у вас принято многоженство, может, взял бы себе ещё и Кассандру? — осторожно высказался Алекс, в любой момент ожидая зуботычины, но Шестиног спокойно ответил:

— Так ведь Агайя у него пятая!

— Тогда будет шесть.

— Ну знаешь! Во всём должна быть мера, даже в женщинах! — назидательно произнёс Шестиног.

Алекс улыбнулся и, поплотней закутавшись в спасительное одеяние, хотел было что-то спросить, но сильнейшим ударом был сбит на землю. В голове мелькнула обида на Шестинога: «За что?» — но эта обида тут же и пропала, так как в следующую секунду с пронзительным визгом на него свалилась Агайя. «Не может ведь отец бить собственную дочь!» Или может? Алекс попытался приподняться с земли, но на него снова что-то упало, вернее, кто-то. И, похоже, это был сам Шестиног.

— Что здесь происходит? — закричал биолог, всё так же тщетно пытаясь встать с земли.