Выжить в лесу Междумирья

– Приятная старушка… горбатенькая, но шустрая, два зуба у нее есть, поэтому, наверно, она маленько помоложе меня будет. Мы с ней в основном мирно жили. Бывало, чую, в избушке на курьих ножках что-то варится – ну как тут не зайти, не поздороваться? Посидим с бабушкой, чайку попьем, косточек пообсасываем.

– Есть еще одна ведьмочка, от которой добрая старушка улетела куда глаза глядят.

– Про молодую даже говорить страшно, не простая она, с выкрутасами, с характером. Когда я первый раз строгую девушку с крыльями увидел, то думал, померещилось мне. Глаза закрыл, и перекреститься захотелось – у меня чуть рука не отсохла, потом два дня мучился, все косточки болели.

– Молодую ведьму я ненавижу, поэтому ее враги – мои друзья, соображаешь?

– Да вроде бы… только неправильно ты думаешь: человекорыбы никому не друзья, они как волки, которые всех вокруг жрут.

– Я сам волчьей породы, а тебя, леший, предупреждаю: если завтра до обеда к озеру не выйдем, я ведь тебя, нечисть болотная, перекрещу!

– Ты что, зачем же так сразу!

– Не сразу. Получается, что на второй день. Так что ты, дед, включай свои скрипучие мозги и вспомни дорогу покороче!

– У меня в голове уже вовсю скрипит, редко там так суетливо и шумно было.

Давно уже Джеймс не спал в таком блаженном тепле, не старался свернуться в комочек и замереть – переворачивался с боку на бок, сладко потягивался, дрыгал ногами. «Спасибо лешему, что прикрыл варежку сеном. Когда я стану большим, он и Чир умрут легче остальных… наверное, там видно будет».

Высунувшись из варежки, он немного разгреб сено и крикнул:

– Дед, пожуем какую-нибудь ягодку! Ты спишь, что ли? – Подождав, Джеймс крикнул погромче: – Старый, к нам воры залезли! Клюкву тащат!

Леший не ответил, зато послышался другой, незнакомый, вкрадчивый голос:

– Дедуля, у тебя там вроде бы мышки пищат?

– Патрикеевна, какие мышки… хотя… – Леший колебался.

– Дедушка, миленький, – умоляюще зашептал Джеймс, спрятавшись в глубине варежки, – не отдавай меня лисе, не отдавай!

– Если я какую зверюшку поймаю, – запел сладкий голосок, – разумеется, поровну поделим!

Леший молчал.

– Дедуля, не сомневайся! – уговаривала лиса. – Разве у меня бесстыжая, круглая морда, как у Тимохи?

– У него тоже не всегда круглая.

– В последнее время – постоянно. Все звери удивляются, что он у ведьмы поселился: не черный, как сажа, котик старинных, темных кровей – обыкновенный рыжий котяра, да еще дружка своего Чира вместо филина пристроил. Это же каким пройдохой надо быть!

– Не завидуй, Патрикеевна. Нам, что ли, плохо живется? С голоду не умираем, делаем что хотим. Тебе, например, сегодня утром сосновая шишка на голову упала, и посеменила ты куда-то через болото.

– Дедушка, зимой на меня еще ни разу шишки не падали, и не по своей воле я на болото пришла. Провожатой меня назначили к одной большой птице. Положат ее между твоей землянкой и кривой березой.

Леший недовольно засопел.

– Очень большая?

– Мне сказали, что я такой не видела. Похожа на орлицу, но клюв прямой и длинный… и посоветовали мне сначала с птичкой из укрытия поговорить, чтобы я могла спокойно поздороваться и сказать, как меня зовут по имени-отчеству. Дедуля, ты же меня в твою землянку пустишь?

– Нет, конечно. Почему ты не хочешь за березой спрятаться? Там бугорок есть.

– Правильно, дедушка, гони ее от нас! – прошептал Джеймс по-прежнему себе под нос, но уже посмелей. – Знаем мы таких! Не бойся, я сейчас тоже выйду!

– Ладно, прилягу за бугорком, – согласился сладкий голосок. – Жаль только, что по характеру я тихая, кричать не люблю, а разговор важный будет, кое-что тебя касается. Ты уж постарайся не прослушать.

– Что ты задумался? – Джеймс вытер кулачком слезы. – Врет лиса! Кому ты, старый, нужен!

– Тревожно мне за тебя, Патрикеевна. Вдруг твой пышный хвост за бугорком не поместится… Так уж и быть, заходи, но не забывай, что ты в гостях!

– А зовут меня лисой Патрикеевной. Живу я здесь давно, всех знаю. Честных зверей в этом лесу нет, но мне можешь доверять.

Молра глубоко вздохнула и вновь огляделась: ни одной скалы, местность была незнакомой… Ладно, жизнь продолжается, разберемся.

Тем временем надоедливый голосок продолжал бубнить:

– Сожравшая Мозг Медведя Изумрудной Пещеры – гордое, красивое имя, но для жизни в лесу немножко длинноватое. Представь, что я закричала: «Сожравшая Мозг Медведя Изумрудной Пещеры, пожалуйста, не споткнись!» К тому же твое имя вряд ли понравится одному, в общем-то, добродушному парню, а Михайло у нас не последний зверь. Если ты не против, я буду называть тебя просто молрой.

– Если ты заткнешься, я тоже не буду против, – буркнула орлица, но затем решила подманить местную дурочку поближе. – У вас тут все такие болтливые?

– Я бы так не сказала. Здесь в основном каждый сам по себе, поэтому много думаем, а рот открываем только в случае необходимости: если, к примеру, кого-то прогнать надо или весной хочется произвести впечатление. Вчера скандалистка ворона Варя на меня каркнула, я обычно на нее внимания не обращаю, но в тот раз огрызнулась, а больше за весь день ни с кем словом не перемолвилась.