Выживает сильнейший

Зина поднялась на цыпочки, притянула к себе мою голову, поцеловала в нос.

— Я знаю, что обидела тебя, Эндрю, но так уж случилось. Спасибо за обед.

— Спасибо за оказанную честь.

— Правда? — Еще один поцелуй — в щеку.

— Да. Правда.

— Как ты галантен, Эндрю. По-моему, мы оба — удивительно приличные люди. Вот что я скажу, милый. — Зина положила руку мне на грудь. — Если бы момент уже не прошел, я затащила бы тебя в гараж, распластала на заднем сиденье машины и так поработала языком, что ты потерял бы сознание. Но, увы.

* * *

Я отвез ее к магазину.

— Пока, Эндрю, — бросила Зина, хлопнув дверцей.

— Мы еще встретимся?

— Встретимся, не встретимся… Это будет зависеть от того, захочешь ли ты довольствоваться тем, что я смогу тебе дать.

— То есть?

— То есть в ближайшем будущем тебе не светит никаких плотских забав со мной, милый. То есть максимум того, что ты можешь себе позволить, это ущипнуть меня украдкой во время беседы.

— Беседы с твоими гостями?

— С ними и с другими тоже. — Улыбка ее была радостной, как у ребенка. — Я задумала вечеринку с коктейлями, Эндрю. Завтра в девять, ничего торжественного. Ты — в числе приглашенных.

— А по какому поводу вечеринка?

— Просто так. Пользуйся каждым днем, как учили древние. Дружеский разговор в приятной компании. Повеселимся. Ты хоть помнишь, что такое веселье?

— В обществе одной трети процента? Я допущен в круг посвященных?

— Не слишком ли много слов, Эндрю?

— Много?

— К чему это все, если мы уже поладили?

Через открытое окошко Зина наполовину влезла в машину, схватила мою руку и прижала ее к своей левой груди. Твердый, набухший сосок едва ли не царапал через тонкую ткань блузки ладонь.

— Значит, придется брать то, что дают, Зет.

— Почему меня это не удивляет, а? Завтра в девять. Привет.

Глава 48

— Обаянию и возраст не помеха, — проговорил Майло, потягиваясь за рулем коричневой «хонды», которую я раньше и в глаза не видел.

Он поставил машину у перекрестка бульвара Сансет и Сен-Висенте под сенью раскидистой сосны родом с моей и предложил мне следовать за ним.

Для разговора Майло выбрал спокойную улочку в Беверли-Хиллз, бежавшую параллельно северной оконечности парка Роксбери: мамаши, прогуливавшиеся с детьми, чернокожие няньки, продавец мороженого и припаркованные повсюду машины. Здесь никто не обратит на нас внимания.

— Я получил хорошую встряску. Она чертовски агрессивна.

— Ты недооцениваешь себя, Алекс. Значит, мисс Дюймовочка оказалась весьма сексуальной?

— Груди так и торчат. По-видимому, ей не стоило никакого труда приручить Понсико. Готов поклясться, что это его она имела в виду, говоря о мозгах без позвоночника. Думаю, убийства DVLL планируются на собраниях «Меты» — если не всего клуба, то, во всяком случае, какой-то отколовшейся от них группы. Мне представляется, что Понсико с энтузиазмом воспринял идею, но слишком прохладно отнесся к претворению ее в жизнь, чем сильно разочаровал Зину и ее друзей. Кто-то из них, в частности те, кого она поселила у себя, будут завтра наверняка присутствовать на вечеринке. А прилет Санджера, похоже, превращает вечеринку в рабочую встречу. На которую, между прочим, приглашен и Эндрю.

Майло нахмурился.

— Что тебя не устраивает?

— Мне не нравится, когда все течет так гладко.

— А тебе не кажется, что в конце концов мы заслужили небольшую удачу?

— Возможно.

— Ей не в чем меня заподозрить, Майло. Когда Зина забывала о своих интеллектуальных претензиях, то ее начинал интересовать только секс. Она исходила похотью. Эндрю пришлось изощряться в угрюмости, которая бы не отпугивала, не гасила бушевавший в ее теле огонь. Был момент, когда мне показалось, что я зашел слишком уж далеко. — Я описал Зину в ярости. — Бесконечное самолюбование, однако по сути своей она очень хрупка.

— Хрупка? А может, просто мерзкий характер?

— Или и то и другое вместе. При всем ее позерстве, потугах на оригинальность мышления и обольстительность, живет она в жалком домишке и заправляет книжной лавкой, где почти нет покупателей. В ее облике роковой женщины слишком много патетики, Майло, так что задеть Зину не составляет особого труда. Колледж, в котором она училась, назвала «школой жестокости», а это вполне может означать, что душой общества она там и не была. Страшно оскорбилась, когда я убрал ее руку, лицо прямо-таки почернело. Жертвой подобной вспышки мог стать и Понсико. Как, собственно говоря, и другие.

— Хочешь сказать, Понсико убили из-за того, что он обидел ее лично? Я считал причиной его смерти предательство «Меты».

— Возможно сочетание обоих моментов. Такая личность, как Зина, не станет и пытаться разделить их. Абсолютно уверенными можно быть в одном: она — фанатичная приверженка евгеники. В магазине ее внимание привлекли купленные мною книги, а уж потом ей не потребовалось много времени, чтобы поделиться своими взглядами относительно соотношения между элитой и обычным людским быдлом.

Обе книжки лежали на приборной доске; Майло взглянул на обложки.

— Мистер Гальтон и его идейный наследник. Дерьмо.

— Как и магазин, — добавил я.