Выживая — выживай!

— Ваш батюшка, сиятельный граф Адальберт, да упокоит Господь его смиренную душу, никогда не отказывал Риму и Святому Престолу в помощи. Наше войско, быть может, действительно не нуждается в дополнительных мечах и копьях, но надлежащая организация военного дела подразумевает не только это.

«Ты еще не понял, мой милый Гвидо? Тебе говорят „Давай деньги на святое дело“, а военные лавры мы как-нибудь уж поделим сами. И без тебя».

— А почему вы, Ваше Святейшество, не упомянули в числе организаторов похода короля Италии Беренгария Фриульского? Неужели его не вдохновило ваше намерение? — спросила Мароция.

— Всему виной моя забывчивость, очаровательная герцогиня. Король Беренгарий, конечно же, также участвует в этом походе, — не совсем уверенным тоном ответил папа.

«Вероятно, на уготованных ему вторых ролях, раз о нем можно было забыть».

— По всей видимости, замешательство мессера Гвидо связано с тем, что решающее слово в управлении тосканских дел по-прежнему остается в ведении графини Берты, — произнес Петр Ченчи, ехидно улыбаясь в лицо тосканцу.

Гвидо моментально покраснел. Но тут снова вмешалась Мароция.

— Ваш брат, Ваше святейшество, располагает устаревшей информацией. На днях висконту Гвидо будет пожалован титул графа. Об этом хлопочет сама графиня Берта, отправившаяся на днях в Верону.

Гвидо испуганно тронул Мароцию за рукав.

— Не беспокойтесь, мой друг. Завтра или послезавтра это все равно стало бы известно Риму. Нечего таиться там, где это не имеет смысла.

— Вот как! — воскликнула Теодора, — сама Берта отправилась в Верону хлопотать за вас перед Беренгарием?! Почему так? С чего лукканскому двору вдруг стало важно разрешение короля, ведь долгое время, несмотря на свой статус маркграфства, Тоскана самостоятельно выбирала себе правителя? Если со стороны графини и ваших конкурентов за наследство нет претензий, вы, висконт, опять же могли бы сами отправиться к королевскому двору. Но Берта поехала сама, оставив Лукку на попечение несовершеннолетнего сына. Зачем? — вслух размышляла Теодора.

«Ой, как вас всех сейчас перекорежит!», — для Мароции наступал миг ее пусть маленького, но такого долгожданного торжества.

— Наверное, потому, матушка, что графский титул для своего сына не является основной целью ее визита.

— А вам, всезнающая дочь моя, эта цель, конечно, известна?

— Конечно. Цель графини Берты — брачный союз ее с королем Италии.

Все звуки мира в тот же миг покинули комнату, где сидели приглашенные Иоанном. Мароция сполна насладилась произведенным ее словами впечатлением на собеседников. Она краем глаза увидела, как мертвенно побледнела ее мать, как заиграли желваки на скулах Петра, как погрузился в невеселые размышления сам папа.

— Сильный ход….. Красивый ход, — заговорил папа, как будто бы играл сейчас в шатрандж, — этот союз объединил бы почти все земли Италии вокруг Беренгария. К этому союзу благосклонно отнеслась бы и Бургундия. Сын Эверарда и дочь Вальдрады! Какой сильный ход!

— Таким образом, рядом с вами не просто висконт, но без пяти минут граф Тосканский и один из наследников короля Италии, — заявила Мароция.

— Наши жизненные пути, герцогиня, исключительно в руках Господа и было бы непростительной гордостью строить такие, далеко идущие планы. Со своей стороны, Ваше Святейшество и вы, благородные патриции Рима, я спешу открыть вам, что никто иная, как герцогиня Сполето и маркиза Камерино предложила моей матери этот альянс, сулящий большие перспективы нашим подданным и нашим землям.

Все воззрились на Мароцию, кто с гордостью, как ее отец, кто с ненавистью, как Петр, кто с осознанием кардинально меняющегося политического пасьянса, как папа римский Иоанн Десятый. Только Теодора отвела свои глаза в сторону, чтобы унять волну эмоций, катастрофическим цунами поднявшуюся в ее душе. Нечего сказать, Мароция весьма эффектно напомнила о своих талантах всем вельможам Рима, успевшим за три последних года отвыкнуть от подобных эскапад.

— Я думаю, что выражу общее мнение, если скажу, что весьма вероятный брачный союз Берты Тосканской с королем Италии послужит укреплением Святому Престолу, объединению под сильной рукой итальянских земель и обоснованности претензий короля Беренгария на корону Августа. Я не вижу оснований препятствовать этому браку, — то ли утвердительно, то ли вопросительно заявил папа.

— Да, — тихо проговорила Теодора, сама не веря тому, что говорит, и сама себя за это проклиная, — это несомненное благо и нам всем нужно молиться за успех этого предприятия. Тогда только чудо может помешать через полгода получить нам нового императора и императрицу.

— Чудеса иногда случаются и не всегда воля Господа тому причина, — сказала Мароция и Теодора, резко развернувшись к ней лицом, внимательно взглянула ей в глаза. Дочь с улыбкой выдержала взгляд матери, в темных, как ночь, зрачках Мароции поблескивали зарницы, обещавшие спасение и открывающие торг.