Выживая — выживай!

— Вернемся же, святые отцы и благородные мессеры, к истокам нашей Святой Церкви и произведем наш выбор согласно учениям Господа нашего и критериям, положенным Апостолом Его. Изберем же святого агнца, находящегося средь нас, чьи достоинства известны всем, а, если кто знает недостатки, пусть сразу назовет их. Я предлагаю кандидатуру смиренного и благочестивого Анастасия, священника церкви Санта-Сабины!

Теодора на секунду очнулась от своих горестных размышлений. Кого-кого? Анастасия? Первой реакцией Теодоры была снисходительная улыбка, все-таки дочь ее, оказалось, не так изощрена пока в дипломатии и интригах, каковой хочет быть и стремится казаться. Аналогичная реакция последовала и у большинства присутствующих, но маленькую герцогиню, по всей видимости, это нисколечко не смутило. Она оглядывала ряды старцев и рыцарей своими темными насмешливыми глазами и постоянно вопрошала:

— В чем вы знаете у Анастасия недостойное? Прошу вас, назовите! Того, кто знает нечто непотребное у священника Анастасия, я прошу немедленно откликнуться и озвучить, и я с позором удалюсь! Почему епископом Рима не может стать Анастасий, ответьте?!

Время шло, а многочисленное собрание гудело, спорило, чего-то бормотало, но так и не собралось с мыслями, пока не пришла в себя Теодора.

— Священник Анастасий слишком молод для того, чтобы занять трон Святого Петра. Мы должны выбрать не только достойного и благочестивого, но и мудрого!

— Но в чем измеряется мудрость, скажи мне, народ величайшего города под Луной? Ответьте мне! Неужели годами и количеством убеленных седин и морщин? Разве вам не приходилось видеть седых и сморщенных болванов на улицах своих городов и в своих замках? Не является ли основным критерием мудрости деяния человека? Ненамного ли старше священника Анастасия был наш Господь Иисус Христос во время казни своей, не правил ли уже в свои двадцать пять лет мудро и по-христиански великий император Карл? И принимая упреки ваши, прошу немедля свидетельствовать того, кто стал вольным или невольным очевидцем проявленной Анастасием глупости и неразумных, поспешных и суетных дел. Прошу вас, ответьте!

Манера, выбранная Мароцией, была непривычна собравшимся, возражений не последовало и только мерный гул голосов, погрузившихся в размышления людей, стал ответом на ее слова. Она продолжала звонко добивать публику и, не называя имен, вести полемику с матерью:

— Молодость Анастасия, озвученная здесь как упрек, имеет, напротив, особенное достоинство в том, что, волею Небес, у нас будет больше шансов, чтобы новый папа управлял Церковью долго и с надлежащим послушанием. А близость его взглядов к взглядам своего учителя, покойного папы Сергия, обеспечит надлежащую преемственность в делах!

Близость взглядов, конечно, можно было бы толковать по-разному, особенно если вспомнить, как заканчивал свои дни папа Сергий. Однако Мароция преследовала своими словами иную цель. Большинство клира было утверждено на свои посты именно Сергием и приход человека чужого, а таковым, несомненно, являлся Иоанн Равеннский, растворяло бы в густом тумане все их перспективы сохранить насиженные места. И вот уже все шире и громче начали раздаваться голоса одобряющие кандидатуру, выдвинутую юной герцогиней, которая продолжала воспламенять зал, повторяя свои слова уже отдельным лицам и группам собравшимся, и продолжая испытывать на мужчинах все элементы невербального воздействия.

Шум собрания нарушил еще один громовой голос:

— Священный Сенат Рима и избранный консул Рима приветствуют и поддерживают священника Анастасия в качестве кандидата на папский престол! Да благословит Господь этот выбор и ниспошлет мудрость и удачу деяниям нового преемника Святого Петра, — в решительную минуту свою дочь поддержал Теофилакт, подивившийся мудрости и смелости своей любимицы и обрадовавшийся возможности оставить с носом этого Тоссиньяно.

Сенаторы своими голосами поторопились поддержать графа Тусколо.

— Христианская Тоскана приветствует выбор священника Анастасия! Да наградит его Бог долголетием и мудростью, да прославит он Церковь Его во славу нам и в назидание потомкам! — так почин Теофилакта подхватила Берта Тосканская, быстро оценившая все выгоды этой кандидатуры и с удовлетворением отметившая наличие разлада в семействе своих давних врагов. Пусть тосканская графиня, как и Мароция, не имела права участвовать в выборах папы, ее голос, несомненно, имел высокую цену и значение для собравшихся.

У Теодоры опустились плечи. Она взглянула на своего любимого, тот улыбнулся ей в ответ, стоически переживая неудачу. По правде говоря, вся их надежда была на свою темпераментность и на жадность находившихся у вершин власти людей, но уж слишком враждебен был равеннскому епископу нынешний состав Верховного Синода и римского Сената, чтобы можно было с большим основанием претендовать на успех. На секунду Теодора встретилась с торжествующим взглядом Мароции. Сколько же они могли друг другу наговорить, предоставься им подобная возможность! Но характер их тайн приказывал обеим держать язык за зубами.