Выживая — выживай!

Бытовые хлопоты отвлекли ее душу, но сейчас она вновь осталась наедине с собой и воспоминания о предательстве и оскорблении начали немилосердно травить ее. Взгляд Мароции упал на большое оловянное зеркало, висевшее возле двери. До рождения стеклянных зеркал оставалось еще три столетия, да и среди своих современных собратьев это зеркало явно не могло претендовать на лавры лучшего. Если к этому присовокупить еще тусклое мерцание нескольких свечей, плававших в масле возле него, то не будет странным, что данное творение миланских кузнецов отображало окружающий мир по-своему, не считаясь ни с чьим авторитетом. Увиденное поразило и разозлило Мароцию — с шершавой оловянной поверхности на нее смотрела ее мать.

Сколько раз в детстве Мароция, разглядывая себя в зеркале, радовалась и гордилась своим сходством с матерью. С рождения она старалась во всем походить на нее, копируя ее манеры, походку, словесные обороты, учась смеяться так, как она, сердиться так, как она, приказывать своему двору совершенно в точности, как делала ее мать. Но сейчас, увидев ее черты, Мароция почувствовала в своей изорванной в клочья душе прилив самой жесточайшей и черной ненависти. В сознании метеором пролетели обрывки ее унижения на свадьбе и сегодняшнее надругательство. Все, все это, так или иначе, произошло по инициативе ее матери, она знала, не могла не знать, что уготовили для ее дочери ее любовник со своим братом, не могла не понимать, на что обрекает свою дочь, отправляя ту в Сполето. Накануне приезда Мароции здесь был Петр Ченчи и кто, как не он, должным образом довел до кипения ее вспыльчивого и неразборчивого мужа? Кто, как не Иоанн, рассказал своему брату, как именно надо расправиться со стоявшей у них на пути соперницей? Кто, как не мать, должна была защитить ее и не позволить никому из всех этих высокопоставленных прелатов и рыцарей осквернить ее тело?

Мароция вышла из домика-флигеля и подошла к расположенной неподалеку овчарне. Очень скоро она нашла то, что искала. Вернувшись во флигель, она встала перед зеркалом и решительным жестом щелкнула принесенными овечьими ножницами. Черная теплая пелена упала к ее ногам. Никогда, никогда она больше не будет похожа на свою мать!

Зло усмехнувшись, она собрала в копну свои опавшие волосы, вышла из банного домика и передала их оторопевшей постельничей:

— Лиутберга, передай это моему господину! — сказала она, заранее представляя, какой ужас при виде такого подарка обуяет сеньоров, славных детей своего темного века.

Эпизод 14. 1666-й год с даты основания Рима, 1-й год правления базилевса Александра (сентябрь 912 года от Рождества Христова)

Следующим днем Мароция была предоставлена самой себе. Альберих со своими приятелями шумно укатил на охоту, с которой вернулся затемно. Весь день Мароция провела в тяжелых раздумьях, пытаясь найти возможность выбраться из Сполето. Очень быстро она поняла, что находится в положении мало чем отличающимся от заключения, герцог отдал своим людям приказ ни под каким видом не выпускать свою жену за пределы замка. Верных людей вокруг нее практически не было, в лучшем случае молчаливо сочувствующие служанки, от которых было мало толку. Можно было, конечно, рассчитывать, что, рано или поздно, о ее судьбе осведомится сам Теофилакт, но Мароция догадывалась, что на сей счет ее мать уже позаботилась и не исключено, что отца еще долго будут потчевать мнимыми вестями от дочери, пребывающей в счастливом замужестве за общим другом их семьи. Перебрав все варианты, Мароция постепенно пришла к неутешительному выводу, что бежать отсюда можно лишь только путем подкупа или обольщения кого-то из слуг Альбериха и она, не откладывая дело в долгий ящик, начала внимательно изучать каждого холопа, снующего по двору, пытаясь составить его психологический портрет и оценить готовность к авантюрам. Всю вторую половину дня она провела в дворовых хлопотах, пытаясь разговорить каждого из своих слуг, собирая по каждому из них максимум возможной информации, а заодно деловито и так, чтобы слышали все, намечая самой себе задачи по приведению принадлежащего ей замка в божеский вид.

На следующий день Альберих с друзьями остались в замке, и Мароции пришлось просидеть весь день в своей спальне, холодея всякий раз, когда звук скрипучих сапог сеньоров приближался к винтовой лестнице, ведущей к ней. Ей казалось невероятным повторение недавнего кошмара, ставшего, по ее мнению, результатом пьяной истерики, случившейся с герцогом. Разумеется, она не надеялась на прощение со стороны Альбериха, но и характер наказаний для нее, как она считала, должен был уже быть другим. Возможно, так бы и случилось, найди Мароция в себе силы спуститься к герцогу, покаяться на коленях перед ним и дать клятву не нести в себе ничего против своего господина. Однако, этого не произошло и ближе к вечеру вся честная компания Альбериха, изрядно нагрузившись вином, шумно ввалилась к ней в спальню.