Выживания не гарантирую

Спасителем наследника оказался Петр. Там, на роковой встрече со студентами, когда все вдруг начали вести себя странно и говорить непонятно что (этот момент Петька упомянул вскользь, Валерий Михайлович, возможно, не заметил, а я засек и решил потом допросить Петьку отдельно и подробно), когда телохранители вдруг будто вспомнили что-то неимоверно важное и исчезли, наш герой испытал что-то похожее на сильное опьянение от хорошего коньяка: голова стала ясной, восприятие четким, мысли – быстрыми и логичными. Правда, почти отнялись ноги. Но когда появились шустрые ребятишки: мальчик с огромной кошкой и девочка с голой собакой, – Петр вдруг понял, что должен пересилить безволие тела, потому что в противном случае этому телу никогда больше не загорать на пляже. Ментальные усилия, предпринятые им, что-то сдвинули в восприятии: он вдруг обнаружил себя в тугом лабиринте из стен, заборов, решеток и кустов. Почему-то он знал, что лабиринт этот совсем невелик, но в него упакован весь город. Петр несколько раз обежал все закоулки – выхода из лабиринта не было. За поворотами ему попадались то мертвые, то какие-то завороженные люди, но страшных ребятишек он видел только со спины. Он ухитрялся прятаться так, что они его не находили и пробегали мимо. Это длилось очень долго. Потом ему встретился наследник, озирающийся на перекрестке. У него был вид человека, внезапно попавшего в незнакомое место. Они стали искать выход вдвоем. Лабиринт между тем как бы расправился, развернулся. И в конце одного из проходов наконец обнаружилось темное овальное отверстие…

Они вывалились из этого отверстия и оказались на моей лодке. У Петьки были ключи и от швартового замка, и от мотора. Я давным-давно отдал ему на хранение запасной комплект. Он завел мотор и отплыл на середину бухты. Тут они оба стали понемногу приходить в себя…

Пережитое наследником было примерно похоже: ему казалось, что он заблудился в лесу, где на строго одинаковых полянах стоят одинаковые мертвые дома, в которые нет входа. В конце концов, нашлась деревянная перекошенная дверь, за которой и ждала лодка. Но перед тем, как заблудиться, наследник пережил что-то такое, что изгладилось из его памяти. Он помнил лишь громадное изумление…

Утром Петр предложил принять дополнительные меры предосторожности. Из головы его не шли видения многочисленных трупов, лежащих на дорожках лабиринта. Возможно, конечно, что это был один и тот же труп, но он пугал и тревожил.

После странного разговора между собой (трудно выныривать из многослойного кошмарного сна, вдобавок сдобренного хорошей ложкой реальности) они решили, что следует: первое: как можно больше узнать; второе: не подставиться при этом. Перебрав варианты, выбрали простейший: перебраться в большую гостиницу в центре – из тех, где сейчас толпятся паломники и туристы, – забиться в номер и плотно усесться перед видео. Они провели более суток, сменяя друг друга, у двух экранов, принимающих всемирные и городские новости, узнали об убийствах в университете и о нападении на полицейский госпиталь (убитого мною террориста почему-то не показали и даже не упомянули о нем, зато кошку снимали со всех сторон), насквозь пропитались атмосферой жути, наползающей на мир – густой иррационально жути скорой неизбежной войны, которой никто не хочет, но которая все равно намерена начаться даже против воли просто людей, генералов и правительств – и вдруг увидели короткий почти прямой репортаж с площади перед отелем…

В кармане Валерия Михайловича вдруг мурлыкнул телефон, он с неудовольствием поднес трубку к уху:

– М-да?

Там что-то сказали. Лицо Валерия Михайловича стало таким, будто на званном вечере у генерал-губернатора ему за шиворот сунули кубик льда.

– Понимаю. Но только при чем здесь «Трио»? Вообще вне их компе… что? Хорошо, не буду. Пусть приезжает. Когда? Ах, уже… Ладно, мы все тут.

Он внимательно сложил телефон, вернул его в карман и чуть прихлопнул ладонью.

– К нам едет ревизор? – спросил наследник.

– Я бы сказал: рыбнадзор… Не знаю, господа, в чем дело, но похоже, что мы нечаянно забросили удочки на чужую прикормку. Сейчас здесь будет шеф-координатор, а с ним главный опер из охотников за диверсантами.

– Вам что-то грозит? – спросил наследник.

– Вряд ли. Натыкают носом…

В дверь деликатно стукнули, и просунулась Зойка. В руке у нее был мой телефон.

– Простите, – сказала она. – Миша, это тебя. Я сказала, занят, но…

Взглядом испросив у Валерия Михайловича позволения, я взял телефон. Это был лейтенант Наджиб.

– Михаил Игоревич?

– Да, лейтенант.

– С вами все в порядке?

– Более или менее. Что-то случилось?

– Я хочу убедиться, что говорю именно с тем человеком…

– Понял. Сейчас… Я вам интересен, потому что принимаю мир таким, каков он есть.

– Вы все еще верите в идеал?

– Да. И потому не хочу работать в полиции.

– Отлично. Я рад, что вы в полном здоровье. До свидания.

Гудки. Я мысленно почесал в затылке. Отдал Зойке телефон. На какой-то миг задержал ее руку в своей. Вернулся на стул. Он был еще теплый.

– Ты… прочитал? – наклонился ко мне Петька.