Выживатель

— Джин-тоник, пожалуйста, — решился я наконец и все равно заказал быстрее чем Рона, она все еще думала.

— Красное вино, — выбрала она наконец. — Сухое. Оно у них здесь хорошее, я видела, — повернулась она ко мне.

— Все равно риск, — усмехнулся я.

— В чем?

— Ну, когда заказываешь что-то стандартное, то ты точно знаешь что тебе принесут. Если джин-тоник, то если это не бар для алкашей, то джин будет приличный, а тоник вообще трудно испортить. Если пиво известной марки, то тоже некая гарантия, ты уже знаешь что это за вкус.

— А вино?

— Вино, которое разливают в бокалы, будет тем, которое выгодно покупать владельцу бара. Или выгодно продавать поставщику. Ну и которое будет пить большинство посетителей из тех, что вино заказывают, а девяносто процентов из них можно налить чего угодно.

— Согласна, — кивнула Рона. — Но я знаю что у них за вино, видела. Я дам тебе попробовать.

Вино и вправду оказалось неплохим, так что она не прогадала. Я еще подумал, что надо было просто заказать себе спритцер — так популярную в барах моей Эльвирии смесь из белого вина и содовой, но потом махнул на эти мысли рукой. Взял бутылочку тоника и медленно вылил ее в стакан. Вся не влезла, на палец на дне осталось, а смесь получилась немного крепковатая, на мой вкус.

— Ладно, с днем рождения тебя! — поднял я стакан.

— Спасибо.

Чокнулись.

— Странно, в первый раз так его праздную… что даже сама забыла, — Рона откинулась в кресле, закинув ногу на ногу. — Даже странно, что у нас вообще остались дни рождения. У тебя когда?

— У меня в январе, еще нескоро.

— А у семьи?

А причем тут семья?

— У жены в марте, у детей в октябре, у обоих.

— У моей мамы послезавтра… должен быть, — она коротко вздохнула и чуть прикусила нижнюю губу. — Хоть я не думаю, что она… пусть лучше не жива, чем так, — она не договорила, но я ее понял.

— А отец?

— Три года назад, сердце.

— Подожди, ты же работала на Бреммера раньше, я ничего не путаю?

— В его личном офисе, в Нью-Йорке. Собирала информацию.

— Но ведь эвакуировали семьи всех, нет?

— Не совсем, — она отпила вина и поставила бокал на стол. — Офисные деск-жокеи не относились к тем, кого принято относить к essentials[4], так что персонал большей части офисов других компаний был предоставлен самим себе. Все эти брокеры, адвокаты, бухгалтеры. Я знаю, я сама составляла списки людей, необходимых для выживания после катастрофы… нет, не я одна, — она перехватила мой взгляд. — Когда Бреммер понял куда все идет, он поручил это именно нам.

— В таком случае…

— В таком случае мою маму должны были эвакуировать. За ней выслали машину… точнее, машина ехала по маршруту, забирая людей из домов. Мамы почему-то не оказалось дома, хотя она должна была ждать, я разговаривала с ней за час до этого. Ее мобильный больше не отвечал. Я пыталась ее искать, но… не я одна, пытались и другие, но она просто исчезла. А дальше все полетело к чертям и искать кого-то в Нью-Йорке…, — она опять вздохнула. — В общем, я до сих пор не знаю что с ней случилось.

— А что могло?

— В городе было страшновато, уличная шпана сходила с ума и пожилой белой женщине было бы опасно выйти даже на улицу, но она не собиралась никуда уходить.

— А те, кто за ней поехал, что сказали?

— Они сделали что могли, даже взломали дверь в квартиру и всю ее обыскали. Ее вещи были собраны, сумки стояли у выхода, но мамы не было. Мне кажется, что она все же куда-то вышла, на минутку, и та что-то случилось. Она курила, ты знаешь, и еще когда мы говорили по телефону, она сказала. что сигареты заканчиваются. Она могла пойти за ними.

— А полиция?

— Полиция к тому времени почти закончилась. Уже начали появляться первые психи, в городе начиналась паника, в общем, им было не до этого.

— А потом? Что ты делала потом?

— Перелетела со всеми на Тринидад.

— Как было там?

— Там был карантин. У нас карантин. Территорию окружили забором, везде стояли пулеметы, местных просто не подпускали. Потом местных становилось все меньше. Бреммер сумел провести свою вакцинацию в некоторых компаниях, которыми владел или он сам, или Аль-Хуссейн…

— Аль-Хуссейн?

— Не слышал о нем? — она удивилась. — Если ты работал… а, ну да, ты же появился сам по себе, не с нами, не с “первой волной”. Тауфик Аль-Хуссейн — какой-то там боковой отпрыск саудовской королевской семьи, с которым Бреммер дружил чуть не с детства. Они познакомились в Лондоне, в частной школе. Потом Аль-Хуссейн приехал в Америку, жил в Калифорнии, они много общались. Ты же знаешь, что в Персидском заливе тоже есть анклавы и там тоже живут люди?

— Разумеется.

Об этом все знают, но я как-то в историю их создания не вдавался. Рэй сказал, что часть сил осталась там, ну я как-то в такой форме это и запомнил.

— Бреммер и Тауфик образовали новую компанию, которая приобретала нефтяные активы. Они поставили несколько нефтяных и газовых платформ у Тринидада, завод в Вилемстаде, где нефть перерабатывают. тоже им принадлежит. И еще много всего.

— И они начали прививать своих людей сами, своей вакциной? — догадался я.