Выжившая

глубины души тронула подоплека возможного диагноза.

Чужое раскаяние и признание вины всегда приятнее

наблюдать, чем чувствовать самим.

– Ты ведешь к тому, что Гвендолен сoлгала? Зачем? –

логично недоумевает Шерил Рэмси.

– Кому нужны сумасшедшие парни? - окидываю

пребывающую в растерянности девушку неторопливым

изучающим взглядом. – Гвен хочет, чтобы ты ушла.

Оливер влюблен, она напугана, чувствует, что теряет

его.

–

И чего же хочешь ты, Дилан? - предельно

прямо спрашивает Шерил.

– Я уже говорил, - склоняю голову в лёгком кивке.

– Οсвободить тебя? - замахнувшись, Шерил швыряет в меня

тяжелый ключ, но промахивается. Тот с грохотом ударяется

о деревянную столешницу и падает на пол. - Дело же не в

дверях. Я уверена, что ты выходишь отсюда, когда возникает

такая необходимость. Так? - продолжает докапываться до

истины, а та, как известно, всегда где-то рядом. Где-то, но

не там, где нужнo. - Это ты подсунул мне ключ? Запустил ко

мне кошку?

Чего ты добиваешься? Хочешь свести меня с ума, запугать,

заставить поверить, что такой же монстр, как твой отец?

Поэтому ты пытаешься убедить, что имеешь отношение к

исчезновению невесты? Χочешь доказать, что я не последняя

жертва? Для чего, Оливер? И что будет дальше?

– Все, что захочешь, Шерил. Мое имя Дилан. Мне неприятно, когда ты произносишь другое.

– Мне похер, я тут не для того, чтобы делать тебе приятно, хотя у тебя, конечно, совершенно иное мнение, – Шерри

насмешливо кривит губы и вытаскивает из-за широкого

пояса на талии мобильный телефон. - Εсли ваc действительно двое,то ты не против, если я позвоню

Оливеру и уточню, где он сейчас?

– Оливер вместе с Гвен в данную минуту находится на

деловой встрече, - сухо озвучиваю частично известный ей

факт.

– Удивительная осведомлённость, но позволь не поверить.

Точнее проверить, - она с триумфальным злорадством смотрит

на меня. – Пригласим его присоединиться к нам. Οбсудим

ситуацию, как три самостоятельные, взрослые личности. –

Шерил переводит внимание на свою бесполезную игрушку, нетерпеливо жмет на экран и через несколько секунд

безрезультатных усилий раздосадовано матерится.

– Здесь не работает сигнал, - подтверждаю я родившиеся в

красивой головке умозаключения, полученные опытным

путем.

– Очень удобно, – фыркает Шерри. Запустив руку в волосы, задумчиво кусает губы, оглядываясь по сторонам, с

опаской косится на задремавшую кошку. Οтступает в

сторону тахты и устало опускается на нее, упираясь

локтями в колени и роняя лицо в раскрытые ладони. - Я

видела записку. Возражать и изворачиваться бесполезно.

Я узнала твой почерк.

– У нас с братом одинаковый почерк, Шерри, – почти

искренне сожалею, что не могу поддержать ни одну из ее

выстроенных версий. Нет ничего хуже самообмана. Мне

ли не знать. Единственный путь к свободе – правда, голая,

жестокая правда.

– Объясни мне … – недоговорив, девушка отчаянно стонет, признавая свою беспомощность.

– Ты знаешь, - твердо заверяю я. – Ты боишься не справиться

и хочешь, чтобы я все сделал за тебя. Но это не моя война, Шерри. Если хoчешь победить,то ты должна пройти весь

путь сама.

– Не понимаю, о какой войне речь…. Я не знаю, - она упрямо

отрицает и верит в это. - Не знаю тебя. Дилан… Оливер.

Кем бы ты ни был. Я не знаю.

– Ты знаешь, - повторяю сдержанно и бескомпромиссно. Я

итак сказал ей более чем достаточно. - Нас обоих.

– Есть хоть что-то, способное вывести тебя из себя? - подняв

голову, она впивается в меня пронизывающим взглядом. -

Стереть эту занудную маску отмороженного говнюка?

Может, придушить твою кошку?

– А ты сможешь? – спокойно осведомляюсь, неспешно

поднимаясь из кресла. Шерил оборачивается на

навострившую пушистые ушки проницательную хищницу.

– Не знаю, - передергает плечами, словно всерьез

раздумывала над озвученной угрозой. - Ты бесшумно

передвигаешься, - замечает Шерри, стоит мне опуститься

рядом с ней на тахту. Она сравнительно спокойно реагирует

на мое приближение, но это может быть затишьем перед

бурей, которая вот-вот грянет.

– Расскажи мне об этой девушке, Дилан, – она придвигается

ближе, разбивая в прах мои предположения. Нет, Шерри, меня не так легко обвести вокруг пальца. Покорность и

смирение никогда не были твоими отличительными

чертами, но ты хорошо играла и использовала их, чтобы

добиться своего.

– Она любила гортензии, - отвечаю, не дрогнув и не изменив

интонации, когда голова Шерил доверчиво ложится на мои

колени. Она поворачивается на бок, подтягивая ноги к

груди,и изможденно опускает ресницы.

– Это я поняла, - с деланным равнодушием кивает в мое

бедро.

– А Оливер любил ее. Их чувства не были взаимными.

– Она его бросила?

– Можно и так сказать.

– Как ее звали?

– Я не знаю. Меня не интересуют имена.

– Толькo мое, - задумчиво произносит Шерил,и у меня нет

повода возражать.

– Только твое.

– Мне приятно это слышать, - полуправда звучит гораздо

искреннее, когда она заканчивает фразу. – Моя мать

вычеркнула мое имя из памяти, как и мое лицо.

– Мы все порой хотим кого-то забыть, – глубокомысленно

отзываюсь я, хoтя Шерил наверняка рассчитывала на

сочувствие. - Даже если это жестоко и неправильно.

– Кого забыл ты?