Выжившие

Когда я вернулся к себе, возле двери меня ждал Натан. Он записал свой рассказ о том, почему пришел работать в отель. Рассказ написан удивительно хорошо и получился даже более странным, чем я запомнил его. Прикреплю историю Натана здесь.

Натан

Я люблю вас всех больше жизни.

Мне нужно уехать. Не пытайся меня найти.

Жаль, не могу объяснить.

Твой Гарольд (отец)

Вообще-то он – мой отчим. А это была та самая записка, которую мама нашла в канун Рождества десять лет назад. Она не сказала об этой записке моим сестрам. Они были слишком маленькими, чтобы понять. По какой-то причине я, тринадцатилетний, считался для этого достаточно взрослым.

Едва проснувшись, я понял: что-то пошло не так. Я чувствовал, если встану с постели, произойдет ужасное событие, поэтому провалялся почти до двух часов дня и только потом спустился вниз.

В гостиной работал телевизор, и обе мои сестренки устроились на полу перед ним.

Мама сидела за обеденным столом. Я не сразу заметил записку, которая лежала перед ней. Сначала я обратил внимание на выражение ее лица: она смотрела на тысячи миль в будущее. Когда я вспоминаю об этом, думаю в ее взгляде было облегчение.

– У тебя все хорошо? – поинтересовался я.

– Вчера вечером отец разговаривал с тобой? – спросила она, переворачивая записку, чтобы я не прочитал ее. – Я слышала ваши голоса, но не хотела подслушивать. Порадовалась, что вы снова разговариваете.

– Да так, ничего важного. Спрашивал про школу и все такое.

– Что-то конкретное?

– Нет, – солгал я.

– И он выглядел нормальным?

Я выдавил улыбку, притворяясь, что это обычный вопрос:

– Настолько нормальным, насколько это слово применимо к отцу.

Она заплакала. Я видел на ее щеках дорожки от слез. Странно, но с ними она выглядела моложе. Я не спрашивал ни о чем, потому что больше всего на свете хотел, чтобы этот разговор закончился.

Внезапно моргнув, она отодвинула двумя пальцами записку от себя:

– Он опять уехал.

Я и без записки знал, что он не собирается оставаться. Понял это, как только проснулся. А если честно, еще вчера вечером. Я знал, что-то случится, и теперь все встало на свои места. Он уехал. Он не вернется. Отлично. Скатертью дорога, подумал тринадцатилетний я.

– Значит, солнечная Франция, как в прошлый раз? – произнес я.

Она нахмурилась:

– Франция?

– Гм… – Я и забыл, что мне не положено знать так много. – Да это я так сказал. Просто в моем воображении большинство парней с кризисом среднего возраста отправляются именно туда. Или в Вегас.

– Ясно.