Выжженная земля

Отпустив свою собственную силу, я вслушивалась в ночь.

Ничего. Там никого нет. Никакого дыхания, никакого человеческого сердцебиения и никакой магии, пытающейся что-то от нас утаить. Только уже затихающий отзвук какого-то заклинания, которое здесь недавно сотворили.

Люциан опустил нож и, сузив глаза, смотрел на носовую часть судна. Там что-то лежало. Он легко запрыгнул на переднюю палубу и вернулся с черным кейсом величиной примерно с футбольный мяч. Вопрос, не относился ли этот предмет к оснащению «Черного лебедя», я даже задавать не стала. Для этого Люциан выглядел чересчур взволнованным. Итак, если он действительно не отсюда, то напрашивался намного более пугающий вопрос: откуда тогда взялась эта штука?

«Здесь кто-то был?» – с тревогой спросила я.

– Не думаю, – ответил Люциан и осторожно положил чемоданчик на стол в зоне отдыха. – Ни одна ведьма не способна так быстро и бесследно испариться. Даже колдун. Полагаю, что этот подарочек мы возим с собой еще с последнего порта, и только сейчас с него слетела иллюзия.

Ого.

С одной стороны, хорошо, что в данный момент нас никто не преследовал. С другой же стороны, это говорило о том, что какой-то чужак уже побывал на борту, притом что мы этого даже не заметили. Супержутко.

Хмурясь, я разглядывала чемодан.

– Мне его открыть?

Со времен происшествия с секретарем и шкатулкой Цантума – или фильмов в стиле «Семь» – я проявляла особую подозрительность касательно закрытых объектов неизвестного происхождения. Но, как ни крути, а мое любопытство никуда не делось. Нет, даже не любопытство. Что-то притягивало меня к этому кейсу.

Люциан провел рукой по волосам и вздохнул:

– Давай лучше я это сделаю.

Он без суеты сел за стол, открыл замки и откинул крышку.

Сверху лежало письмо.

Письмо с моим именем.

Лишь после того, как стало ясно, что чемоданчик не взорвался и никого в себя не засосал, я поняла, что задержала дыхание. С колотящимся сердцем выдохнула и присела рядом с Люцианом, чтобы лучше видеть. Он протянул мне письмо и начал копаться в наполнителе из пенопласта. Я вскрыла конверт. А внутри обнаружила простую карточку с единственным написанным на ней предложением.

«Спасибо за твое доверие».

В то же мгновение Люциан извлек из чемодана какой-то каменный предмет. Черная урна, от вида которой у меня пошел мороз по коже. Потому что я знала, что в ней. Потому что чувствовала, что в ней. Потому что то, что в ней, было частью меня.

Мое сердце.

Люциан выглядел ошарашенным не меньше меня. Он взял у меня из рук карточку со словами, которые не мог написать никто, кроме Тристана.

Но Тристан мертв.

Он приготовил это еще до битвы с Марой? Это его люди доставили кейс на яхту? Те же, кто позаботился об исчезновении его трупа? Или «его людей» вовсе не существовало? Он вновь обманул нас и все-таки остался в живых? Возможно, уцелела хотя бы одна – последняя – душа, прежде чем медный кинжал разнес все в пух и прах.

Уголки моих губ тронула улыбка. Когда речь заходила о Тристане, следовало всегда быть готовой к сюрпризам. По какой-то причине мне понравилась идея, что он был где-то там и теперь, освободившись ото всего, все-таки мог начать новую жизнь. Да, он сделал много плохого, но с одним лишь желанием – быть любимым. Свой урок Тристан выучил, выстрадал, раскаялся и расплатился. Он даже умирал, стремясь исправить свои злодеяния… столько раз, что уж и не сосчитать. В конце концов, он спас меня, Люциана и всех остальных.

Но ни один из его поступков не говорил о нем так громко и так много, как последний. Возвращая мне сердце, он вернул мне свободу.

Люциан убрал сосуд и карточку обратно в кейс и тщательно его запер. Я не питала иллюзий относительно того, что после схожих размышлений о кончине Тристана он пришел к тем же умозаключениям, что и я. Вот только я точно не знала, как он отреагирует. Ведь брахион рассматривал смерть Тристана не как вариант, а как условие.

– И что ты теперь намерен делать? – спросила его я.

Люциан долго молчал. Его взгляд затерялся где-то за линией горизонта. Как ни странно, черты его лица сейчас не искажал даже намек на враждебность.

– Ничего, – произнес он в итоге. – Для меня Тристан Варга погиб, сражаясь против Мары.

У меня открылся рот. Конечно, я многого ожидала, но это практически равнялось прощению. А поскольку Люциан – после меня – был самым упрямым человеком, которого я знала, его ответ просто не мог прозвучать всерьез. Если только он не делал это ради меня.

– Ты уверен?

Недоумевая, я искала в выражении его лица и позе намек, который мне что-то подскажет. Но единственным, что я нашла, оказалась лукавая улыбка, которая постепенно превращалась в широкую ухмылку. Люциан откинулся спиной на мягкие подушки и раскинул руки на спинке дивана.

– Ты явно скучаешь по умению читать мои эмоции, не так ли? – развеселился он.

И в этот миг вся моя тревога улетучилась. Я скорчила дерзкую рожицу и возразила:

– Не так сильно, как ты скучаешь по моим мыслям.

– О, я точно знаю, о чем ты думаешь, – рассмеялся Люциан.

– Ах вот как?