Выжженная Земля

Жуков скомандовал:« 1-й танковой армии наступать к Днестру в направлении на Черновцы». «Хорошо», — принял к сведению Манштейн. Следующий приказ Жукова: «4-й танковой армии ждать подхода своих пехотных дивизий». Еще лучше—теперь известно, что севернее Верхнего Днестра у русских есть слабый участок, полоса советской 4-й танковой армии — раз ее пехота еще не подтянулась.

Из радиопереговоров противника выяснилось, что Жуков твердо рассчитывает на немецкий прорыв на юге через неконтролируемый район берега Днестра. Действительно, он явно хотел побудить Хубе предпринять именно такой шаг и соответственно планировал собственные операции. Однако Манштейн не собирался оказывать Жукову подобной услуги. Вот почему, несмотря на все возражения Хубе, Манштейн дал приказ на прорыв в западном направлении.

25 марта в Берхтесгаден, когда генерал-фельдмаршал с начальником оперативного отдела штаба еще раз просматривали свои записи телефонного разговора с Буссе, Шульце-Бютгер заметил: «Нужно подробно объяснить Хубе наши основания. Может быть, стоит отправить к нему кого-нибудь».

Манштейн покачал головой. «Нет времени. Не сомневаюсь, что Буссе ясно пояснил Хубе и Вагенеру, почему мы не согласны с их оценкой обстановки и из каких соображений пробиваться надо на запад, а никак не на юг».

Около 19 часов 30 минут генерал-фельдмаршал еще раз отправился в Бергхоф, на сердце у него было тяжело.

«Весной пахнет», — пытался Шульце-Бютгер завязать разговор в машине. Генерал-фельдмаршал поднял глаза на горы в снежных шапках. Весна? На Востоке, где сейчас на волоске висит судьба 1-й танковой армии, на несколько дней вернулась зима, с ледяным ветром, метелями и сильным морозом. Удастся ли ему вывести дивизии Хубе из белого ада Каменец-Подольского? Манштейн размышлял: «Сейчас войска, должно быть, перегруппировываются, чтобы начать прорыв на запад двумя параллельными группами, к рекам Серет и Стрипа, как только будет получен сигнал. — Манштейн держал всю обстановку в голове. План был хорош. — Генерал Хубе, взявший штурмом Сталинград, — один из самых бесстрашных боевых командиров. Да и войска готовы на все. Должно получиться.— Улыбка освещала лицо Манштейна, он чувствовал подъем. В воображении он проделывал все, что предстоит Хубе: — 46-й танковый корпус держит южный фронт кольца и отражает все советские попытки окружения. 3 и 24-й танковые корпуса, 59-й армейский корпус постепенно отдаляются друг от друга и двумя большими клиньями наступают на запад, к Серету и потом к Стрипе. Туда, к ним навстречу, пробьется 1-я танковая армия. Вот как это должно быть сделано».

На ступеньках входа в Бергхоф маршала поприветствовал генерал Шмундт и передал ему телетайпное сообщение, несколько минут назад полученное от генерала Буссе из Львова: 1-я танковая армия снова запрашивает «разрешения на прорыв в южном направлении». Хубе направил запрос в штаб группы армий в 19.20. В последнем предложении говорилось: «Прорыв на запад невозможен из-за особенностей местности».

Хубе имел в виду не только четыре крупные реки, текущие с севера на юг, но и тот факт, что русские плотно контролировали основные пути отступления, и ситуация на северном фронте кольца заметно усугубилась после глубокого прорыва противника. Силы, нацелившиеся на прорыв, теперь должны были сдерживать русских. Призрак Сталинграда!

Генерал Хубе, как докладывал Манштейну Буссе, уже направил своему корпусу предварительный приказ прорываться в южном направлении, отменив предыдущие директивы ориентироваться на запад. Как только будет получено кодовое слово «Литцман», операция начнется. И Хубе теперь запрашивал разрешения генерал-фельдмаршала немедленно дать сигнал.

Манштейн молча прочел срочное сообщение, затем передал его Шульце-Бютгеру. Не говоря ни слова, прошел за Шмундтом в большую комнату, где Гитлер у камина разговаривал с Кейтелем.

Когда Манштейн поднял руку в приветствии, Гитлер, улыбаясь, пошел ему навстречу и сердечно поздоровался. Не осталось и следа от его прежней ледяной неуступчивости, это, казалось, был совсем другой человек. Он проговорил: «Манштейн, я все обдумал и принимаю ваш план прорыва 1-й танковой армии в западном направлении. С тяжелым сердцем, но я все-таки решил передать 4-й танковой армии 2-й танковый корпус СС с 9 и 10-й танковыми дивизиями СС из Франции, а также 367-ю пехотную дивизию и 100-ю горнострелковую дивизию из Венгрии. Я перебрасываю эти формирования немедленно, чтобы Хубе могли встретить контратакой в районе юго-западнее Тернополя».