Выжженная Земля

Это самая захватывающая фаза войны. В ней содержится секрет немецкого поражения, но она также делает очевидным трагический факт, что на Восточном фронте был испытанный в сотнях сражений немецкий генерал, который мог изменить ход событий самым коренным образом. В этот черный час между Бугом и Днестром он еще раз проявил свой талант—в последний раз. И это обстоятельство тоже превращает последнюю фазу в одну из великих глав истории Второй мировой войны.

23 марта Манштейн из своего штаба во Львове — или Лемберге, как называли его немцы, — запросил Гитлера быстро доставить подкрепление для восстановления связи с окруженной 1-й танковой армией.

В данный момент армию можно было снабжать только по воздуху, а Манштейн имел печальный опыт подобного рода. Сталинград служил одним из устрашающих примеров снабжения по воздуху, дела на Днестре складывались не лучше. В последнюю неделю марта разыгрались метели; к тому же в связи с отступлением аэродромы приходилось переносить практически каждый день. Генерал Хубе уже отдал приказ избавиться от любого балласта, чтобы каждую каплю горючего сохранить для танков и caмоходных орудий. В момент кризиса самое главное было поддержать мобильность, пусть даже ценой потери материальной части, удобств и документов личного состава.

Таким способом Хубе пока был на ходу. Постоянными контратаками немцы не позволили противнику завершить окружение на севере и северо-западе. И достигли этого, несмотря на строгую экономию боеприпасов даже для личного оружия. Однако, вне всякого сомнения, это не могло продолжаться бесконечно.

Положение требовало быстро принять одно важное решение: когда и где совершать прорыв? И опять жизненно важное решение превратилось для фюрера в драму. Несколько дней Гитлер посвятил ведению операций на всех театрах военных действий из Берхтесгадена. С ближайшими соратниками он сидел в своем «Орлином гнезде» в Бергхофе, устремив взор на юг. Там разрастался кризис. Европейское южное крыло трещало по швам — за линиями союзников Германии в Болгарии, Румынии и, прежде всего, в Венгрии. Союзники проявляли раздражение. Это предвещало беду.

24 марта из Бергхофа пришел ответ на запрос Манштейна: 1-й танковой армии держать свой фронт на Буге и восстановить перерезанные тыловые коммуникации собственными силами.

Генерал-фельдмаршал во Львове пришел в ярость. Снова Сталинград, путь к катастрофе. Он немедленно связался с Бергхофом по специальной защищенной от прослушивания линии. Было 13.00 часов. Ответил генерал Цейтцлер.

Манштейн начал: «Приказ держаться и одновременно перекрывать огромную брешь между 1 и 4-й танковыми армиями невыполним. Будьте любезны проинформировать фюрера, что я отдам 1-й танковой армии приказ прорываться, если к 15 часам не получу его твердых гарантий, что мне будет выслано подкрепление».

Это был ультиматум, неприкрытая угроза неподчинения генерал-фельдмаршала своему главнокомандующему.

15.00 часов. Нет ответа из Бергхофа.

Время шло. Оно играло против 1-й танковой армии и на руку Жукову.

15 часов 30 минут. Начальник оперативного отдела группы армий «Юг» составлял предварительный приказ на прорыв 1-й танковой армии. Задачу 1-й танковой армии изменили уже накануне, генералу Хубе было приказано восстановить связь с 4-й танковой армией на реке Серет. Попросту говоря, это означало: «Готовьтесь прорываться на запад».

16 часов. Телефонограмма из Бергхофа. Офицер оперативного управления уполномочен передать следующее: фюрер санкционирует восстановление 1 -й танковой армией ее западных связей, однако продолжает настаивать на удержании фронта, какой он есть на настоящий момент.

Когда генерал Буссе передал сообщение генерал-фельдмаршалу, Манштейн холодно заметил: «Расплывчатый ответ. Прорывайтесь и в то же время держитесь. Хотел бы я знать, как это можно сделать».

Буссе кивнул: «Как в Сталинграде». Буссе был прав. Тогда, в декабре 1942 года, Гитлер тоже наконец согласился на прорыв 6-й армии при условии, что она одновременно удержит Сталинград и свои позиции на Волге. Вследствие этого невыполнимого условия спасение 6-й армии оказалось невозможным. Неужели эта катастрофа повторится с 1-й танковой армией? Манштейн твердо решил любой ценой не допустить ничего подобного.

Он еще раз позвонил Цейтцлеру:

— Приказ фюрера невыполним. Разве не понятно?

— Не для меня, — ответил Цейтцлер. — Однако фюрер по-прежнему не осознает всей опасности положения.

— Вот как?—сказал Манштейн. — В таком случае я буду действовать, как того потребует обстановка.

24 марта телетайпным сообщением № 58683/10 в 17 часов 35 минут Манштейн передал в 1-ю танковую армию предварительный приказ на прорыв в западном направлении. Полчаса спустя о приказе проинформировали Гитлера. Однако он не обрушил проклятий на голову Манштейна. В 19.00 он вызвал Шмундта: «Срочно сообщите Манштейну, чтобы он прибыл сюда завтра доложить обстановку». И Шмундт отправил генерал-фельдмаршалу срочную радиограмму, полученную во Львове в 19.30: «Фюрер приказывает генерал-фельдмаршалу фон Манштейну прибыть к нему с докладом в Бергхоф завтра, 25 марта».