Выжженная Земля

Этот приказ означал конец операциям Манштейна под Курском. С оставленными ему силами он не мог надеяться удержать завоеванные позиции. В начале августа он вынужденно отошел на свои первоначальные исходные позиции. Этот отход сопровождался тяжелыми потерями, преимущественно в технике и боеприпасах. Советские войска, до недавнего времени подавляемые, получили свободу действий. Они активно начали преследовать отступающие немецкие дивизии. Угроза поражения русских превратилась в победу Красной Армии.

Правда, Манштейн взял в плен 34 000 человек, и потери русских в целом составили 85 000 только на Южном фронте Курского выступа. Это ровно столько, сколько 6-я немецкая армия потеряла под Сталинградом шесть месяцев назад, в показателях реальных потерь в бою. Однако русские быстро вернули оставленную территорию.

Последнее великое наступление немцев в России закончилось; оно было проиграно. Самое ужасное, что стратегические резервы, создававшиеся много месяцев тяжким и самоотверженным трудом, в частности мобильные дивизии, сгорали в жаркой топке Курска, не добившись назначенной цели. Наступательная мощь немцев была сломлена необратимо. С этого времени формирование стратегических резервов стало невозможным.

Точно так же, как Ватерлоо в 1815 решило судьбу Наполеона, положив конец его правлению и изменив лицо Европы, так и победа русских под Курском явилась поворотным пунктом всей войны и через два года привела к смерти Гитлера, поражению Германии и полностью изменила мировой порядок.

С этой точки зрения операция «Цитадель» явилась решающим сражением Второй мировой войны. Официальная советская военная история совершенно справедливо называет его «битвой мирового исторического значения».

Однако, как ни странно, «Цитадель», Курская битва, не заняла соответствующего места в сознании немцев. Они знают о Сталинграде, но чаще всего не знают о Курске. Однако не Сталинградская, а именно Курская битва была во всех отношениях судьбоносным сражением, определившим исход войны на Востоке.

Советская армия выдержала бедствия 1941 — 1942 годов; она преодолела кризис, захватила инициативу и теперь диктовала ход событий. Впервые мы встречаем в официальных советских докладах уверенные формулировки: «В операции под Курском советские войска превосходили противника по количеству личного состава и боевой техники в пропорции два к трем».

Несомненно, лицо Красной Армии кардинально изменилось. Ее танковые войска были реорганизованы и теперь могли рассчитывать на огромное производство бронетехники — производство более значительное, чем в Германии. Более того, в Курской битве впервые были применены советские самоходные артиллерийские установки, новый вид тяжелой артиллерии на самоходных шасси.

А самое главное, заметно повысилось качество стратегического и тактического руководства, особенно мобильными формированиями. Об этом свидетельствовала не только гибкость в контроле за сражением, но и быстрота, с которой резервы перебрасывались на угрожаемые направления.

В этом, безусловно, русским помогли крупные поставки американских армейских грузовиков. С лета 1942 года США поставили Советскому Союзу 434 000 этих тяжелых машин. В этом смысле США внесли заметный вклад в победу Сталина под Курском.

Но все это материальное превосходство оказалось бы бесполезным, если бы советская армия не была также вдохновлена новым боевым духом. Призыв сражаться за Отечество был более убедительным для русских солдат, чем прежний, избитый лозунг защищать мировую революцию.

Однако немецкое Верховное главнокомандование не заметило перемен. Насколько оно цеплялось за свое ошибочное представление о солдате-красноармейце, показывала недооценка и клевета на политработников советской армии. Хотя в начале войны роль комиссара, возможно, и была неопределенной, со времени Курской битвы он все больше и больше воспринимался бойцами и командирами как опора в борьбе с недальновидными начальниками, бестолковыми бюрократами и духом трусливого пораженчества.

В Германии же комиссаров рассматривали как надсмотрщиков и жестоких фанатиков. Пагубный приказ Верховного главнокомандования от 6 июня 1941 года, по которому взятые в плен комиссары не считались военнослужащими и расстреливались, — одно из следствий этой серьезной ошибки. Правда, большая часть командующих немецкими армиями и командиров корпусов не исполняла этот приказ и даже обращалась с просьбой отозвать его, тем не менее последствия действия приказа были достаточно плачевны.