Вызов

Пробравшись мимо нее, Шари расположилась посередине.

Вообще-то, автобус забит под завязку.

И голова у нее забита.

Под завязку.

Мозги кипят.

Как такое могло случиться? Шари всегда полностью контролировала свои мысли. Остальные Игроки посвятили себя развитию тела, но Шари оттачивала свой разум, как лезвие ножа, и медитация была ее точильным камнем. У нее практически совершенная память. Ее мозг впитывает любые мелкие подробности так же жадно, как пил бы воду умирающий от жажды в пустыне. Может, именно от этой открытости ей и настолько больно. Может, она оказалась слишком уж восприимчива к подсказке.

29, 9, 8, 2, 4.

Сзади начинает плакать какая-то женщина. Говорит, что у нее болит живот. Кондиционера в автобусе нет, а пекло ужасное и все усиливается. Нагретый двигателем воздух плавает по автобусу, а мотор все крутится, изрыгая новые порции жара, воняет маслом, бензином и огнем.

Может, надо их перевернуть? 4, 2, 8, 9, 29. В этой последовательности что-то есть? 4, 2, 8, 9, 29. И что? Это одно число? Или формула? 2 в квадрате – 4, в кубе – 8, плюс 1 равно девяти, если перед девяткой добавить 2, получается 29.

И что?

Что?

Что-что-что.

Шари истекает потом. И от жары, и от напряжения в мозгу.

Она хочет его увидеть. Ей захотелось этого, как только она услышала Вызов.

Она хочет увидеть его прямо сейчас.

Шари хочет увидеть Джамаля. Своего лучшего друга.

Своего джану, любимого.

Никому из остальных Игроков нельзя знать о нем.

О них.

Об ее муже и маленькой дочери, которую тоже зовут Элис, как и эту кури, которую Шари преследует. Она видит в этом добрый знак – в том, что ее дочь и этого Игрока зовут одинаково. Шари всего 17, но она уже женщина. Мать и жена. И это должно оставаться тайной. Секретом. Иначе это может подставить ее под удар. Потому что она их любит. И они должны выжить. Просто обязаны.

Но другим об этом знать нельзя.

Женщина сзади продолжает причитать, ей стало еще хуже.

Другие пассажиры возмущенно кричат. Шари пытается отвлечься от этого шума и сосредоточиться на цифрах.

29, 9, 8, 2, 4. 29, 9, 8, 2, 4. 29, 9, 8, 2, 4. 29, 9, 8, 2, 4.

Но женщина все не умолкает. Она орет еще громче и так колотит по окну, что стекло вот-вот разобьется. Шари оборачивается и видит, что другие пассажиры столпились вокруг той женщины и отчаянно машут руками. Похоже, они впадают в панику. Но водитель, не обращая на них внимания, едет дальше, трясясь по кочкам. Вдруг из-за спинки сиденья взлетает рука, сжатая в кулак. Кто-то спрашивает, нет ли среди пассажиров врача.

Но врачи не ездят на автобусах 3-го класса.

Спрашивают еще о чем-то. Шари разбирает одно слово: акушерка. Нет ли в автобусе акушерки?

Шари не акушерка, но она сама мать, и у нее 13 младших сестер и семь братьев, 29 (опять это число!) племянников и племянниц, несколько дюжин кузенов. У ее отца было пять жен. Такова уж ее Линия. Беспорядочная, большая и, слава всем богам, не бедная. Но и маленьких ртов в ней тоже хватает.

А в хвосте автобуса хочет выйти наружу еще один рот. Хочет дышать, кричать и есть.

Спокойно.

Успокойся.

Там маленький ротик, который пытается начать жить.

Шари смотрит на Элис. Над спинкой сиденья видна копна ее волос. Похоже, что кури заснула. Жара, автобус подпрыгивает, женщина орет – поразительно, что в такой обстановке кто-то может спать. Возможно, у кури в голове не такая сумятица, как у самой Шари. Она бы тоже с удовольствием поспала. Элис никуда не денется. Слишком уж она беспечная.

И Шари решает помочь.

Она поднимается и идет к роженице, на ходу доставая из поясной сумки антисептик. Выдавливает и смазывает пальцы и ладони.

– Извините, – говорит она на плохом китайском, убирая тюбик. Запах спирта в антисептике странным образом освежает. Некоторые смотрят на нее, качая головами. Они явно не этого ждали.

– Я понимаю, что я молоденькая иностранка, но я могу помочь, – объясняет Шари. – У меня у самой ребенок, я присутствовала при родах двадцать один раз. Пожалуйста, дайте мне посмотреть.

Те, кто стоял возле роженицы, расступаются. Это не женщина, а совсем еще девочка. Наверное, лет 13-ти.

Шари тоже когда-то была такой. Хотя свою Элис она родила не в душном автобусе. В тот день выдалась отличная погода, и Джамаль держал ее за руку.

Как бы ей хотелось, чтобы он был сейчас рядом.

Головка ребенка уже показалась. Осталось недолго. По идее он уже должен был бы выйти, но, видимо, что-то пошло не так.

– Разрешите, я помогу? – спрашивает Шари.

Девчонка перепугана. На переносице и на скулах у нее полопались кровеносные сосуды. Она кивает.

Это очень больно.

Пот, слезы, страх.

Внезапно на Шари нисходит покой. На какое-то время она забывает и об Элис, и о Последней Игре. И даже эти проклятые числа уходят из головы.

– Меня зовут Шари.

– Линь.

– Дыши, Линь. Я сейчас положу вот сюда руки. Ты вдохнешь, а я пощупаю. Но не тужься. Я правильные слова говорю? Я китайский знаю плохо.

– Я понимаю. Тужиться не буду. Ты пощупаешь.