Вызов

Отделённая от тела тень женщины поднялась на ноги и встала прямо, так изогнувшись по круглой стене тоннеля, как никогда не смогла бы согнуть своё тело сама Вала. Тень подобрала ножны и повернулась, ожидая Галаэрона.

Эльф не мог оторвать взгляда от прижатого Кулом, тщетно пытавшегося вырваться тела. Когда возле него опустился на колени Мелегонт и начал колдовать, сердце Нихмеду бешено заколотилось. Мысль о том, что он обезумит так же, как и Вала, повергала его в ужас. Души эльфов всё же отличались от людских, и он совсем не был уверен, что сможет вернуться в собственное тело. Но Галаэрон заставил себя сохранять спокойствие и не двигаться. Злорадство, испытанное ранее, обеспокоило его, и эльф хотел оправдать себя хоть бы в собственный глазах.

У Галаэрона возникло ощущение, что его кто-то тянет прямо в камень, и тут он понял, что смотрит на собственное тело из-за плеча Мелегонта, который кинжалом проводит по земле черту возле ног эльфа. Нихмеду действительно ощутил, как холодный и острый клинок отрезает его от собственного тела. Через миг ощущение схлынуло, и Галаэрона охватил жуткий холод. Его тело как взбесилось, оно вертелось и крутилось, пытаясь ударить Мелегонта головой.

Дексон прыгнул на тело Галаэрона, прижав его к земле. Внезапно Нихмеду ощутил сильный укол тревоги за брыкающуюся тушу, но он выбросил эти мысли из головы и снял с пояса Дексона ножны. Как учил Мелегонт, он повесил их в том месте, где бы располагались застёжки на материальном теле, и ножны влились в его фигуру. Галаэрон опустил на них руку и почувствовал под ладонью рукоять, но вот веса клинка на бедре не ощущалось. Не было и холода, который должен был исходить от оружия. Вместо этого казалось, что весь мир — стены тоннеля, чёрный меч и его собственная фигура, — стали воплощением холода.

— Ты готов? — спросила Вала. Её голос был лёгким и глубоким.

Галаэрон кивнул и последовал за ней вдоль тоннеля. Он не столько шел, сколько тёк по стенам. Проходя через завесу сумрака, повешенную Мелегонтом поперёк прохода, он на мгновенье потерял чувство пространства, но оно быстро вернулось, и эльф продолжил путь к волшебному свечению, созданному фаэриммами. Вала скользила по потолку, а он плыл по полу, они одновременно проскользнули в проход, ведущий в выдолбленное дварфами помещение.

Зэй держал лорда Имесфора двумя руками, а третьей зажимал эльфу рот, чтобы тот не смог неожиданно произнести какое-нибудь заклятие, четвёртой же он стаскивал с высшего мага кольца. Но золотые ободки были слишком маленькими, чтобы сползти с переломанных пальцев эльфа, поэтому фаэримм методично отрывал каждый вместе с соответствующей фалангой. Лорд Имесфор переносил всё это с поразительным спокойствием, и на своего мучителя он смотрел не с болью, а, скорее, с яростью.

Под ним лежала целая куча амулетов, браслетов, поясов и других магических предметов, которые Зэй уже успел снять с тела высшего мага. В нескольких дюймах от пыльного пола парили ещё с полдюжины фаэриммов, они тщательно перебирали сокровища и спорили о том, кто и на что из этой кучи имеет право. В одной из рук Таа уже держал книгу боевых заклятий, что не помешало ему отобрать у одного из собратьев серебряную диадему. Галаэрон надеялся, что разборка двух жадных монстров сможет отвлечь внимание остальных. Не зная, где у этих чудищ глаза, ему всё время казалось, что они смотрят прямо на него.

Вала переместилась в тени на потолке и направилась к Имесфору. Нихмеду скользил по стене, перемещаясь короткими, едва заметными движениями, которые, как он надеялся, будут выглядеть как естественные движения теней. Мелегонт заверил, что хотя монстры и видят обычную магию так же легко, как эльфы в темноте, фаэриммы ни разу не заметили ни одного заклятия, сотворённого с помощью «другого источника магии». Но маг не мог поручиться, что они не могут видеть обычные вещи — такие, как тени.

Галаэрон пробирался по краю пещеры, а затем вошёл во тьму, чтобы пересечь тоннель. Сделав это, он почувствовал, что его тянет что-то холодное, словно затягивает во тьму ещё глубже. Волшебный свет превратился в зелёную сферу где-то вдали, и эльф даже не сразу понял, что она всё уменьшается. Он еле удержался от испуганного вскрика и сосредоточился, стараясь двигаться к зелёному свету, который вскоре снова вырос до прежних размеров, освещая лежавшее перед ним помещение. Нихмеду решил, что скорее позволит фаэриммам заметить себя, нежели его сумеет утянуть во тьму то, что его схватило. По грани света и тьмы он перебрался на другую сторону пещеры и проскользнул меж костяных прутьев.

Клетка была завалена обездвиженными телами эльфов, у каждого из которых в какой-то части тела зияла воспалившаяся колотая рана. У всех была лихорадка разной степени тяжести, а многие вообще впали в некое подобие коматозного транса, вывести из которого их не представлялось возможным. Хуже всего пришлось тем, у кого под кожей вились змеи длиной с руку, в основном, они располагались вдоль кишок, но некоторым они обвили сердце или рёбра.